И, чтоб

А ведь, действительно!

Что ещё нужно простому ёжику для счастья?

Мама, папа и я – дружная семья!

А не родитель 1 и не родитель 2.

И, чтоб, без ювенальной полиции.

Уж лучше через ременный привод папа передаст маленькому ёжику свой богатый жизненный опыт, чем.

И вовсе не по рюмочке, а по стаканчику.

И не того, о чём сразу подумали, а доброго квасику, того что прежде, до того, как.

Без стабилизаторов, пенообразователей, усилителей вкуса, ароматизаторов идентичных натуральному и аспартама.

И, чтоб, под абажуром лампочка на 60 ватт светила, да по две копейки за киловатт/час.

И, чтоб, крепкие стены, а не аварийное состояние или коллектор.

И, чтоб, простые двери, а не дверь по прозвищу “Зверь”.

И, чтоб, дядя Стёпа-милиционер, а не господин полиционер (Звиняйте, канешна. Мы ежи простые, незамысловатые).

И, чтоб, по телевизору не про козлов Тимуров, да про прокладки с утра до вечера, а про.

И, чтоб, у папки с мамкой работа была, а у бабули – пенсия, а не.

И, чтоб, жить ёжикам хотелось, а не.

Но, это конечно так...

Типа пожелания: приказываю вам всем долго жить...

Что же там всё-таки серебрится?

“Или это мерещится мне?
Сейчас бы закурить, присесть тихонечко и поразмыслить, почему над канистрами серебрится, почему рядом не серебрится… тень почему такая от покрышки…
С тенями здесь бывает.
А вот что это там всё-таки серебрится? ”(АБС)

Или, вот ещё, почему про Раду Гаал Каммерер ни разу не упомянул в своём мемуаре?

Ведь была девчонка в Макса влюблена по уши, души в нём не чаяла.

Сама ситуация очень похожа на ту историю, что приключилась с доном Руматой.

Тоже - чужая планета.

Тоже - местная девушка, аборигенка.

Тоже - ничего в ней особенного не было.

“Девчонка как девчонка, восемнадцать лет, курносенькая. Но любить она умела, как любят сейчас на Земле,– спокойно и без оглядки…
… Да вы все … для меня более посторонние, чем Рада!
Он относится к Раде скорее как к другу, только более нежно и почтительно…
… она не спускала с него глаз, не отпускала его руки и время от времени всхлипывала, – боялась, что он вдруг исчезнет, любимый человек.” (АБС)

Про Киру нам известно, что её убили, а про Раду – тишина.

С чего бы это так?

Вон сколько разной инопланетной разумной живности околачивалось на Земле в Мире Полудня и официально, и без регистрации.

Ведь проморгали же не только Странников, но и инсургентов, этих так называемых Люденов.

Вот читаешь АБС и удивляешься – прям все места в Мировом Совете и КОМКОНе заняты исключительно компетентными людьми.

А некоторые из них такие добрые, что считаются самыми добрыми на Планете людьми.

Вот и дождались.

В КОМКОНЕ-2 штат тоже укомплектован полностью…

А, ведь судя по дневниковым записям Биг-Бага, тамошним сотрудникам, в наше время, нельзя было бы доверить расследование ограбления продуктовой палатки у платформы Сетунь.

Всё у них есть.

Могучие они.

Даже Гааг, Бойцовый Котёнок, понял, что могучие, но слегка придурошные у себя там, на Седьмой планете созвездия Жука...

И БВЛ у них есть, а прохлопали ушами.

Вот у меня ничего нет, кроме пачки сигарет, да фляги с крепким, а и то знаю, читал в книжке про такое.

Это ещё когда написал один американец…

И фамилия у него – Саймак.

А написал он роман по названию “Город”.

А в этом романе у него появляются на Земле люди-не люди и зовут их все Мутантами.

И вот эти мутанты обладают сверхспособностями.

Ну, во-первых, они не стареют и, похоже, способны жить долго-долго, если не вечно.

Во-вторых, и так далее, они очень умные и они могут всё.

Что всё? А – всё. Захотел – и получилось.

То есть эти все штучки, типа телекинеза, телепортации, телепатии и чего ещё не знамо…

Вдобавок они не нуждаются в обществе человека – скучно им с нами.

А потому, сначала они скрывались от всех в своих Замках, а потом и вовсе ушли из мира этого в другие измерения, предварительно всем глобально напакостив.

Ну, чем не роман-предупреждение?

Прям, точь-в-точь как эти Людены.

А Тойво Глумов, выходит, даром хлебную карточку получал в КОМКОНЕ-2.

Ему бы не программки свои блудливые, статистические, про китов считывать, а сходить в районную библиотеку, взять книжку Саймака по абонементу, да почитать.

А то развели, понимаешь, вражескую резидентуру у себя под носом…

Целый Институт, пардон, Чудаков!

А директором там, вы только прислушайтесь, звучит как песня - Даня Логовенко!

“Что же там всё-таки серебрится?
Ну прямо как паутина в лесу на деревьях.
Какой же это паучок её там сплёл?”(АБС)

К вопросу о поездке на Лысую Гору.

"There is neither a unified force in the world more curiosity."
(Несть ни единой силы в мире сильнее любопытства.)
Barbara Meticulous

Ну, конечно, всё началось с любопытства.

В “Понедельнике” у АБС Саша Привалов обнаруживает у себя в кармане неразменный пятак, попавший к нему в качестве сдачи с пяти рублей, уплаченных им за постой в Избе на куриных ногах (памятнике Соловецкой старины).

Совершенно чудесный гэг, придуманный АБС на долгую радость своим читателям.

Надобно заметить, что читатели делятся на несколько подгрупп.

Одни, испытывают чистую, ничем не омрачаемую радость от прочитанного, этакую квантум сатис.
Другие, смиряются с тем, что после прочтения ими книги в мире останется ещё много места для непознанного.
Третьи, пытаются докопаться до Автора, хотя называют это занятие поиском точности в формулировках.

Именно для таких, третьих лиц, существует напоминание о любопытной Варваре, которой в базарный день нос оторвали.

Что такое, этот “нос”, они знают и, именно поэтому, продолжают копать под Автора.

В данном конкретном случае вопрос стоял очень серьёзно.

Что такое ГОСТ 718-62?

Помните?
------------------------------------------

Цитата:
“Из протокола явствовало, что я, нижеподписавшийся Привалов А. И., неизвестным мне способом вступил в обладание действующей моделью неразменного пятака образца ГОСТ 718-62 и злоупотребил ею…”
-----------------------------------------

Мы тоже злоупотребили, попытавшись выяснить на что и зачем ссылались АБС в данном конкретном случае.

Результат превзошёл все ожидания.

То есть, ничего вразумительного, одни догадки…

Обнаружено, что ГОСТ 718-62 не существует, но существовали ГОСТ 718-41, а потом, вместо него, существовали ГОСТ 718-54 и ГОСТ 718-84.

Причём, интрига в том, что эти ГОСТ, несмотря на разные годы действия этих ГОСТов, всегда были ГОСТами "Консервы молочные. Какао со сгущенным молоком и сахаром. Технические условия".

Отсюда – предположение…

АБС вставили в текст маркёр – год, в котором происходили события повести, а именно – 1962-й.

А номер ГОСТа взяли со стоящей на кухне початой банки какао со сгущённым молоком.

Или не початой.

Но приятнее думать, что початой, потому что вкусно получилось во всех смыслах.

Как раз после сцены с протоколом, в повести, Саша Привалов делает “Москвичу” ТО и ЕУ (технический осмотр и ежедневный уход).

Как раз рядом с рисунком Евгения Мигунова, гениального художника-иллюстратора.

На рисунке Саша лежит под машиной, рядом стоит Наина Киевна и растёт дуб.

Наина Киевна уговаривает Привалова отвезти её на автомобиле на Лысую Гору.

Последователи Барбары Любопытной и тут сунули свой нос, пытаясь подкопаться под дуб (здесь употреблена фигура речи; эзопов язык, так сказать).

Один раз они (последователи Б.Л.) решали вопрос о датировке написания повести “ПНВС”.

В этот раз они прокачали тот же вопрос на косвенных фактах.

Привалов говорит, что автомобиль им взят на прокат.

В Сети бытует мнение, что первый пункт проката открылся в 1956 году в Москве.

В 1962 году пункты проката автомобилей существовали уже в 40 городах Советского Союза.

Так, что Саша Привалов вполне мог взять автомобиль на прокат в Ленинграде, где он в то время жил и работал программистом.

Помните?

----------------------------------------------------
Цитата:
“Я вытащил сигареты, закурил и предложил им угощаться. «Фабрика Клары Цеткин, — сказал горбоносый, разглядывая пачку. — Вы из Ленинграда?» — «Да». — «Путешествуете?» — «Путешествую, — сказал я. — А вы здешние?» — «Коренные», — сказал горбоносый. «Я из Мурманска», — сообщил бородатый. «Для Ленинграда, наверное, что Соловец, что Мурманск — одно и то же: Север», — сказал горбоносый. «Нет, почему же», — сказал я вежливо. «В Соловце будете останавливаться?» — спросил горбоносый. «Конечно, — сказал я. — Я в Соловец и еду». — «У вас там родные или знакомые?» — «Нет, — сказал я. — Просто подожду ребят. Они идут берегом, а Соловец у нас — точка рандеву».”
-----------------------------------------------------

Ещё в сетевых публикациях утверждается, что в аренду сдавались, в основном, такие модели, как: «Победа», «ГАЗ-69» и «Москвич-407».

О-па, как интересно!

Вот тут-то мы сунем нос не только под дуб, но и под Мигунова!

А, ни фига!

Оказалось, что Мигунов, как всегда, на высоте.

Для консультации был вызван владелец (в далёком прошлом) автомобиля “Москвич 407”, а также использована работа, находящаяся по ссылке
https://www.drive2.ru/b/4062246863888261845/

Совместными усилиями автомобиль на рисунке Мигунова был опознан именно как “Москвич 407” выпуска 1958 года.

Следует заметить, что разновидностей во внешнем виде автомобиля марки “Москвич” имелось достаточно много.

По каким признакам?

По коттону и по лэйблу…
Шутка такая.
Мрачная.

Ну, конечно, по внешнему виду автомобиля.

Опознавателями явились:

- с 1960 года - новая решетка радиатора (до этого момента трехбрусовое оформление передка было идентично модели Москвич-402),
-с 1962 года - бампер без «клыков» (на рисунке “клыки” имеются),
-с 1958 года - короткий молдинг на задней двери, и по бортам тонкий декоративный молдинг из нержавеющей стали.

Некий диссонанс в облик автомобиля, нарисованного Евгением Мигуновым, вносит зеркало заднего вида на правом крыле “Москвича”.

Такие зеркала устанавливались на экспортных 407-х, но устанавливались на двух крыльях (левом и правом).

Всё вышесказанное ничуть не уменьшает мастерство АБС и Е. Мигунова.

А, наоборот.

С уважением, КФТ.

Отредактировано КФТ (2016-11-12 22:40:06)

Мой вклад в Историю пилотируемой космонавтики.

http://proza.ru/2014/10/18/809

Вспоминая фильм

«Понедельник начинается в субботу» — популярный советский кинофильм известного кинорежиссёра Павла Клушанцева.

В среде кинематографистов бытует история о том, что сам Джордж Лукас назвал Клушанцева Крёстным отцом “Звёздных войн”.

Павел Владимирович Клушанцев является автором-изобретателем стабилизатора камеры для съёмок с воздуха, аппарата для подводной съёмки, способа получения цветного изображения, точечного экспонометра, автофокуса, призмы Клушанцева (для одновременной съёмки натуры и рисунка), метода «люминесцентной съёмки» и других.

Им были придуманы новые методы и приёмы комбинированных съёмок, которые впоследствии были заимствованы рядом других режиссёров, включая Стэнли Кубрика, Джорджа Лукаса, Ридли Скотта, а также специалистами по спецэффектам.

Фильм был снят в рекордно короткие сроки в феврале – августе 1966 года.
Премьера картины состоялась в Москве в понедельник 5 декабря 1966 года одновременно в 51 столичном кинотеатре.
-------------------

История создания.

Морис Слободской подал 15 июня 1965 года заявку в «Ленфильм» на съёмку кинокартины по новой повести братьев Стругацких. Сценарий фильма имел рабочее название «Суета вокруг дивана» и состоял из трёх новелл: первая из них («Суета вокруг дивана») повествовала о молодом программисте, путешествующем с друзьями во время отпуска и попадающем в город Соловец, где он становится участником интригующих событий. Во второй новелле («Суета сует») рассказывалось о приключениях Саши Привалова во время новогоднего дежурства в институте Чародейства и Волшебства. В третьей новелле («Всяческая суета») показывалась повседневная жизнь необычного института. 21 июня, когда сценарно-редакционная коллегия собралась вновь, сценарий с некоторыми замечаниями был в целом одобрен и утвержден. Однако, было предложено изменить название фильма на авторский вариант - «Понедельник начинается в субботу», дабы устранить возможные мещанские и иные ассоциации у кинозрителей. Одновременно изменили название первой новеллы на «Суета в Соловце».

Актёрский состав был подобран без особого напряжения.
Этому способствовали очень проработанные иллюстрации к первому изданию книги «Понедельник начинается в субботу», автором которых был талантливый художник Евгений Мигунов.
Тем не менее, появились некоторые сложности. Александр Демьяненко в это же время снимался у режиссёров Курихина и Менакера в фильме «Не забудь… станция Луговая» и ему пришлось работать на съёмках по очень уплотнённому графику, переезжая с одного места съёмок на другое. Георгий Менглет и Игорь Дмитриев посчитали свои роли схематичными и отказались участвовать в съёмках. Но режиссёру фильма Павлу Клушанцеву удалось их переубедить, что в значительной степени способствовало успеху кинокартины. На роль Стеллочки Клушанцев долго не мог найти актрису. Пришлось провести более трёхсот фотопроб. В итоге, по рекомендации Михаила Козакова, на эту роль была одобрена кандидатура Ирины Азер, впоследствии ставшей “самой красивой блондинкой советского киноэкрана”.

До начала карьеры актрисы она работала фотомоделью. Из-за отсутствия актёрских навыков проблему составляли игровые сцены. В случае Менглета появились расхождения во взглядах на образ персонажа между Павлом Клушанцевым и исполнявшим роль магистра-академика Пупкова-Заднего Георгием Менглетом. Менглет воспринимал своего персонажа серьёзным учёным, и не понимал, как можно спать на научном семинаре, а Клушанцев хотел видеть в картине яркий комический образ.

В процессе работы над сценарием он подвергся цензуре. Так из фильма исчез фрагмент, в котором Кот Василий поёт по-немецки «Дасс им таннвальд финстер ист, и т.д.» подыгрывая себе на гуслях. В окончательном варианте Кот играет на гитаре и поёт «Сердце красавицы склонно к измене!», так как первый вариант посчитали непатриотичным. Также пришлось вырезать из известного монолога Мерлина: «Председатель сказал: "У меня нет меча". -- "Не беда, -- сказал ему Мерлин, -- я добуду тебе меч". И они доехали до большого озера, и видит Артур: из озера поднялась рука, мозолистая и своя... » последние два слова.

Пробный показ ещё не утверждённого Госкино фильма имел огромный успех, но выпускать картину в прокат не решались.
В Идеологическом отделе ЦК в очередной раз предложили изменить название картины. Имелось мнение, что упоминание в названии субботы, льёт воду на мельницу мирового сионизма. Морисом Слободским было предложено новое название фильма: «Доживём до понедельника». Но и оно было отклонено, как чересчур пессимистичное для кинокомедии.
Кстати, это название было использовано в 1967 году режиссёром Станиславом Ростоцким для своего нового фильма.
Однако фильм Клушанцева посмотрел Леонид Ильич Брежнев и поблагодарил за хорошую кинокомедию.
Таким образом фильму было оставлено окончательное название «Понедельник начинается в субботу».
Возможно современному зрителю необходимо пояснить, почему в названии фильма фигурирует именно суббота? Дело в том, что в те годы, когда братья Стругацкие писали свою повесть, суббота была рабочим днём. “Работать интереснее, чем отдыхать!” – одна из аксиом того времени.

В прокате 1967 года фильм занял второе место, уступив по количеству посмотревших и по отзывам только фильму «Анна Каренина», режиссёра Александра Зархи.
--------------------

Сюжет

В первой новелле фильма молодой программист Саша Привалов во время отпуска попадает в город Соловец, где становится непосредственным участником необычайных и таинственных событий, происходящих в Избе на куриных ногах, филиале НИИЧаВо – Научно- Исследовательского Института Чародейства и Волшебства.
Сотрудники Института предлагают Привалову поступить на работу в НИИЧаВо. Заинтригованный происходящим вокруг него, Привалов соглашается и становится сотрудником Института.
Во второй новелле зритель становится свидетелем целого каскада феерических событий, происходящих с Сашей Приваловым во время дежурства по Институту в новогоднюю ночь.
В третьей новелле рассказывается о радости научного поиска, о загадках науки и жизни, о долге советских учёных перед будущими поколениями.
----------------

В ролях

Привалов – Александр Демьяненко.
Янус Полуэктович Невструев (А- и У-) – Игорь Дмитриев.
Фёдор Симеонович Киврин – Константин Сорокин.
Профессор Выбегалло Амвросий Амбруазович – Борис Рунге.
Кристобаль Хозевич Хунта – Михаил Козаков.
Редькин Магнус Фёдорович - Виктор Байков.
Жиан Жиакомо -  Рафаэль Котанджян.
Саваоф Баалович Один - Евгений Кузнецов.
Модест Матвеевич Камноедов – Станислав Чекан.
Товарищ Дёмин Кербер Псоевич (завкадрами) - Владимир Козел.
Морис-Иоганн-Лаврентий Пупков-Задний (магистр-академик) - Георгий Менглет.
Луи Иванович Седловой - Готлиб Ронинсон.
Мерлин - Рудольф Рудин.
Роман Ойра-Ойра – Сергей Юрский.
Володя Почкин – Игорь Сыхра.
Эдик Амперян – Руслан Ахметов.
Витька Корнеев – Валерий Хлевинский.
Саня Дрозд – Виктор Павлов
Стеллочка – Ирина Азер.
Наина Киевна Горыныч – Георгий Милляр.
Лейтенант Сергиенко У.У. – Владимир Гуляев.
Сержант Ковалёв - Михаил Васьков.
Незнакомец - Виктор Байков.
Маленький Человечек - Георгий Тусузов.
Вурдалак Альфред - Юрий Соковнин.
Кощей Бессмертный - Вячеслав Шалевич.
Ифриты (2 экз) - Алексей Смирнов.
Г. Проницательный (корреспондент) - Зиновий Высоковский.
Б. Питомник (корреспондент) - Юрий Волынцев.
В массовке – молодые артисты театров Ленинграда и Москвы.

Административная группа.

Режиссёр-постановщик: Павел Клушанцев
Оператор-постановщик: Аркадий Климов
Композитор: Михаил Курилович
---------------

Съёмки

Бо;льшая часть фильма была снята в павильонах киностудии «Ленфильм».
Натурные съёмки проходили в городе Сортавала, в его Северной части.
На треугольной площади Вяйнямёйнена до сих пор сохранилось двухэтажное здание НИИЧаВо, в котором теперь помещается отделение Банка России.
--------------

Факты

Фамилия героя Сергея Юрского – Романа Петровича Ойра-Ойра вызвала неоднозначную реакцию у цензоров и в Отделе культуры. От сценариста потребовали изменить фамилию персонажа. Почему-то предлагалась фамилия Ойла-Ойла, как более понятная простому зрителю. На что режиссёр фильма процитировал слова Фёдора Симеоновича Киврина: “Как вам не совестно нести такую чушь? Какой я вам простой человек? И что это за словечко такое – простой? Это дубли у нас простые!”

На 11-й минуте фильма демонстрируется табличка на воротах:

«НИИЧАВО
Изба на куриных ногах
Памятник
Соловецкой старины»,

причём видно, что слово «Соловецкой» написано поверх замазанного краской слова.
Второпях в студийной мастерской декоратор написал на табличке: Памятник Советской старины. Заказывать новую табличку времени не было, уходила “натура”, потому слово просто закрасили.

Слова Наины Киевны «А будет тебе, алмазный дальняя дорога и интерес в казённом доме, а бояться тебе, бриллиантовый надо человека рыжего, недоброго…» убрали из текста сценария, так как кто-то из тогдашнего Политбюро был рыжеволосым.

Реплика Витьки Корнеева: «Тихо, ты, смертный!» при озвучивании была изменена на « Да, отстань ты!». Считается, что реплика была изменена из-за особого мнения неназванного члена Идеологического Отдела ЦК, услышавшему что-то совершенно крамольное, направленное против политического руководства страны.

Было, так же, изменено название автозавода ЗИМ на ЗИЛ в строке:

Вот по дороге едет ЗИМ,
И им я буду задавим.

Первоначально слова «Песенки о понедельнике» были такие:

Я работой занят, абсолютно весь,
Оттого я счастлив, что работа есть.
Сразу за субботой понедельник есть,
Я забыл про выходной, я в работе весь.

Мы же не бездельники и хотим мы жить,
Нам бы воскресения взять и отменить.
Нам бы воскресения взять и отменить,
Мы же не бездельники и хотим мы жить.

Но текст был признан крайне неудачным и вместо песни в кинофильме остались лишь две характерные музыкальные темы.

Некоторые знатоки считают, что в фильме режиссёра Гайдая звучит “перелицованная до противного” «Песенка о понедельнике»:

Вроде не бездельники и могли бы жить,
Им бы понедельники взять и отменить.
Им бы понедельники взять и отменить,
Вроде не бездельники и могли бы жить.

Что они ни делают, не идут дела,
Видно в понедельник их мама родила.
Видно в понедельник их мама родила,
Что они ни делают, не идут дела.
----------

Влияние на массовую культуру.

Несмотря на то, что фильм в 1968 году был изъят из кинопроката по причине окончания “хрущёвской оттепели” он запомнился зрителями и вспоминается с теплотой.

Крылатые фразы из фильма получили широкое распространение.

-Не советую, гражданин… Мнэ-э… Не советую. Съедят.
-А зубом оне не цыкают?
-Совершенно секретно. Перед прочтением сжечь.
-Однако... Не просочиться бы в канализацию!
-Это не козел! Это наш сотрудник!
-Лица, поименованные с номера четвертого по номер двадцать пятый и последний включительно, занесены в списки лиц, допущенных к ночным работам посмертно. В порядке признания их заслуг в прошлом.
-А кусаться он начнет, так ты его по сусалам, не стесняйся. Се ля ви.
-С антропоцентристами дискутировать не желаю.
-...назначить учеником младшего черпальщика в ассенизаторном обозе при холерных бараках.
-Плохо читать хорошую книгу с конца, не правда ли?

В 1996 году в новогоднем музыкальном телефильме «Старые песни о главном 2» Александр Демьяненко и Ирина Азер вновь исполнили роли Привалова и Стеллочки в одной из сцен.
-----------

Ремейки

В 1965 году на Ленинградском телевидении режиссёром Александром Белинским по повести братьев Стругацких был поставлен одноимённый телеспектакль.

В 1982 году на Одесской киностудии был снят фильм «Чародеи» — новогодняя музыкально-комедийная киносказка режиссёра Константина Бромберга по сценарию братьев Стругацких.

“… скамья перед шорной мастерской - это место, где у времени заплетаются ноги, где оно ложится на землю, как старая гончая, и затихает. Это место, где вы сидите, дожидаясь ночи и атеросклероза. Это - место, на которое гробовщик глядит уверенно, зная, что не останется без куска хлеба при таком заделе. Но если вы сидите на этой лавке днем, в конце августа, рядом со стариками, то кажется, что вы никогда ничего не дождетесь, даже собственных похорон, и солнце палит, и не движутся тени на яркой пыли, которая, если вглядеться получше, полна крупинок, блестящих как кварц. Старики сидят, положив свои веснушчатые руки на набалдашники ореховых палок, и выделяют некую метафизическую эманацию, под влиянием которой изменяются все ваши категории. Время и движение перестают существовать. Как в эфирном дурмане, все кажется приятным, грустным и далеким. Вы восседаете среди старших богов, в тишине, нарушаемой лишь легким rale [хрипом (фр.)] того, у которого астма, и ждете, чтобы они сошли с олимпийских, прогретых солнышком высот и высказались, независтливые, насмешливые провидцы, о делах людей, бьющихся в тенетах суеты житейской.” (Р.П. Уоррен, ВСЯ КОРОЛЕВСКАЯ РАТЬ)

СТАРИКИ.

Они смотрели на нас с больших фотографий в золочёных рамах, развешанных на стенах, оклеенных “шаляпинскими” обоями ещё с тех распрекрасных времён, когда мы лежали в колясках или кроватках, сучили голыми ногами, пускали губами пузыри, сжимали маленькие кулачки от ощущения скрытой угрозы нашей коротенькой и, пока ещё, совсем никчемной жизни, пачкали пелёнки и сладострастно затихали, завидев вожделенный розовый сосок на груди кормилицы.

Они смотрели на нас со стен и тогда, когда, встав с четверенек, мы делали первый шаг, чтобы упасть в заботливые руки мамы или, страшно раскачиваясь, растопырив слабые ручонки, доковылять, как паралитик, до спасительного мягкого края дивана.

Став старше настолько, чтобы самим обслуживать себя, научившись подтираться скомканным клочком газеты, и завязывать шнурки на своих ботинках бантиком, мы садились за столы, ощутив желание рисовать.

Рисовали всякую трогательную чушь, вроде снеговиков, ёлочек и солнышка над щёткой леса на горизонте.

Но некоторые поднимались выше, до батальной живописи.

И тогда пылали красным карандашом чёрные самолёты, похожие на пауков, и чёрные танки, похожие на коробки из-под спичек.

И бежали по белому листу солдатики из-под зелёного грифеля карандаша, сжимая в руках что-то похожее на корявые палки.

И знамя алого карандаша, в руках одного из солдат, пыталось виться под ветром яростной атаки.

В моменты творческого экстаза или, наоборот, в поисках утраченного вдохновения, мы поднимали глаза от листов бумаги и встречались с их одобрительными взглядами.

Ещё немного пожив на белом свете, набив первые шишки на новеньком гладком лбу, ободрав острые коленки, изрезав перочинным ножиком неловкие пальцы, мы замечали, что они отличаются от нас.

Понятно, что от нас - детей, они отличались возрастом.

Но они отличались и от наших родителей.

Они были по-другому одеты, но и это было нам уже понятно – почему.

Они смотрели прямо на нас, замерев там, в чёрно-белой с рыжеватой патиной глубине фотографий.

Это нам тоже объясняли отцы – про несовершенство фотографии, как прикладного раздела науки, про требуемое большое время экспозиции.

Одного они нам не могли объяснить, да и то, потому что мы сами не могли сформулировать свой вопрос…

Это уже потом, когда мы стали взрослыми и сами “хватили шилом патоки” из потока жизни за стенами отчего дома, мы что-то поняли.

Главное, что лица на фотографиях были исполнены значимости и самоуважения.

Эти люди знали зачем они живут, понимали своё положение в обществе, у них была цель в жизни.

Вы скажете, что у каждого есть цель в жизни.

Мы не будем с вами спорить, но лишь предложим вам сделать “селфи”, а потом посмотреть на своё же лицо.

Что вы увидите, то и увидите.

Это ваше лицо и ваша жизнь.

Вам и решать.

Цель есть у каждого и эти цели разные.

Есть цели ради которых стоит жить, а есть цели, ради которых это делать не обязательно.

Но не о морали сейчас разговор…

Тогда, в детстве, достаточно было ощущения, что люди на фотографиях были другими.

Как будто они знали что-то, что мы не знаем до сих пор.

А с фотографий на стенах на нас смотрели наши дедушки и бабушки, когда они были моложе наших мам и пап.

А с фотографий на стенах на нас смотрели наши дяди, не пришедшие с войны, когда они были чуть старше нас, тогдашних школьников.

Бабушки и дедушки тех, кому из нас повезло, ещё были живы.

Они были частью нашего мира с рождения, а потому, казались вечными.

Мы взрослели, а они старились.

Старики, наши деды, действительно сидели летними вечерами под деревьями на лавочках, положив свои веснушчатые руки на набалдашники палок, и молчали.

Рядом сидели, опять же кому повезёт, их жёны, наши бабушки.

О чём они говорили тогда?

Нам кажется ни о чём, потому что молодость в нас так и кипела, мы носились вокруг, играя в странные тогдашние дворовые игры и вопили от радости жизни.

Может быть, эта наша радость передавалась старикам на скамейках и помогала им жить?

Первой от болезни на закат ушла бабушка.

Дед остался совсем один.

У него был сын, невестка и внуки – мы.

Но он остался один.

Мы это чувствовали.

Фотографии на стене подчёркивали его одиночество.

Мы, кончено, разговаривали с дедом, но это было так – пока разговаривали, мы были рядом.

Разговор заканчивался, все начинали заниматься своими делами, а дед оставался в одиночестве среди людей.

Он ничего не говорил, но все наши увлечения и поступки того времени в его глазах явно не стоили ничего. Или мало чего стоили.

Старые фотографии ещё висели на стенах, но наступало время жестоких перемен.

По соседству, рядом с этими фотографиями на стенах, появлялись фотографии Леннона, цифровые распечатки голых девиц в полный рост, выполненные на ЦПУ, всякие Дины Риды и АББА.

Мы догадывались, что дед не понимает и не одобряет нашего образа жизни и нашего отсутствия мировоззрения, но он ничего нам не говорил.

Потом, тяжело заболев, дед тоже ушёл на закат.

Вот тут-то нас и скрутило – ночью мы плакали от невозможности ничего исправить и от ощущения своей вины перед дедом.

Но настало безжалостное серое утро.

Как там, в старой, старой песенке?

Всё наладится, образуется,
Никаких тревог не останется.
И покуда не наказуется,
Безнаказанно и мирно будем стариться. (с)

Потом, почти прожив жизнь, стариками становились наши мамы и папы.

Потом и они, отболев своё, ушли на закат.

Вместе с нми исчезли со стен фотографии.

За суетой дней, в борьбе за простое выживание собственных семей, нам было не до стариков.

Реалии наступивших “новых” времён ожесточило наши души и сердца.

Это у тех, у кого они были или сохранились.

Помните, слоган был по ТВ?

-Любите ваших внуков – они отомстят своим родителям!

Одна мадам по ТВ говорила в 90-х от лица своей партии: “Люди старше сорока лет нам не нужны”.

С точки зрения т.н. эволюции - новое должно заменять старое.

Не лестно оказаться в роли старья на вынос, но мы сами когда-то смотрели на стариков так же.

Что мы видели на лицах стариков?

Морщины.
Дряхлость.

Ещё мы отмечали несвязность речи, крикливость, замедленность реакции, раздражительность, туповатость.

Часто от стариков дурно пахло.

Но внимательный наблюдатель иногда замечал искру злорадства в их прищуренных, за толстыми линзами очков, глазах.

Они что-то знали о нас.

А знание это было таково - ВЫ СТАНЕТЕ ТАКИМИ ЖЕ КАК МЫ.

И мы ими стали.

Отредактировано КФТ (2019-01-30 21:13:21)

Заметки ортодоксального читателя - III

Не всегда удаётся сохранять статус кво и не выражать своё отношение не только к матчасти авторского произведения, но и к литературной составляющей.

Это когда не понимаешь - зачем так много привносится в текст оксюморона?

Прости меня, Автор, если сможешь...

Некоторые абзацы я просто не могу комментрировать - нет слов от восторга.

"Ноги не находили опору, тело съёживало снаружи и вздыбливалось изнутри, как будто тебя накачивали воздухом за один гигантский качек огромного органа. Свист летящих снарядов сливался многоголосьем в один протяжный рев. Землетрясение от взрывов выбивало из-под ног основание окопа. Стоя на корточках непроизвольно открывая рот, как учили, он получил в глотку горсть земли, отскочившей от дна окопа, и скрепя ею на зубах пытался найти место в гремящем пространстве не начавшегося боя. Курсант пытался взять себя в руки и осознать, что же с ним происходит, но очередной взрыв останавливал мысли, превращая их в прах.   Вспомнить, понять, что надо делать в ситуации реального боя было почти невозможно. И каждый новый взрыв казался последним. От страха и потери ориентации, мельком посмотрел на небо чудесного летнего дня, как будто пытаясь найти там опору, и увидел, как в воздушной голубизне солнечного томления между маленькими облачками, под грохот и тряску всего на свете, летят комья земли сначала с одной стороны, потом с другой заслоняя божественную радость жизни. Эти комья врезаются друг в друга, размахивая зеленой травой как холодным оружием и рубя все на своем пути, разлетаясь на мелкие кусочки черной жирной земли, с силой ударяют по днищу, стенкам траншеи, по спинам лежащих, стоящих, сидящих живых и уже мертвых."(c)

Съёживало и вздыбливалось... Стоя на корточках... Как учили, получил в глотку... Скрепя ею... Гремящее пространство не начавшегося боя... В воздушной голубизне солнечного томления... Заслоняя божественную радость жизни... Комья, размахивая зелёной травой... Живых и уже мёртвых...

" «…Не смотри наверх!!!»: прозвенело в затуманенном мозгу парня и, получив прямо в лицо сильный удар комком земли с крутящейся травой, он упал на дно окопа, одной рукой не отпуская винтовку, другой прижимая каску к голове, как будто она должна была отлететь в сторону после каждого очередного взрыва. Лицо саднило и хотелось спрятать его в скатку шинели. Ткнув в нее, саднящую половину лица, .... почувствовал тепло и вязкую влагу крови на жестком войлоке обмундирования. Он провел рукой по лицу. Щека под глазницей была сильно и глубоко треснута после хлесткого удара землей. Боли не было, она не могла быть в том ужасе артобстрела, который происходил вокруг, все чувства превратились в инстинкт самосохранения."(c)

Автор, во что всё-таки ткнулся лицом Ваш герой? Откуда взялся войлок?

Если это всё же шинель, то:

"В РККА были приняты пехотная (32 сантиметра от пола) и кавалерийская (длиной до пола) шинели. Шились они из грубого серо-коричневого сукна."(с)

Щека была треснута...

"Взвесь из потревоженной взрывами земли, висевшая между небом и землей быстро оседала на окопы и бойцов, лежавших в их чреве. Он заставил себя оторваться от дна траншеи и, стряхивая с себя весомые и помельче кучки земли, пытался наладить зрение забитыми пылью газами. Воздух при этом был наполнен запахом сгоревшего пороха и пылью, был тяжелым и металлическим на вкус, такой запах не терпят женщины и дети."(c)

Весомые и помельче... Наладить зрение глазами...

Автор, кроме женщин и детей, всем остальным этот запах нравится?

"Приклад и ствол винтовки застрял под прилетевшей землей, и надо было чуть дернуть оружие, что бы оно высвободилось от объятий окопа."(c)

Застрял под прилетевшей землёй в объятиях окопа...

"Отряхиваясь от жирной земли,  пытался определить ранен он или нет. Через внутреннюю проверку собственных усилий самосохранения он инстинктивно ощущал, что самая главная опасность находится за бруствером окопа и неосознанно приподнялся посмотреть в сторону немца."(c)

Через внутреннюю проверку собственных усилий самосохранения неосознанно приподнялся...

Звучит так же бесчеловечно, как вот это: "Что ж ты милая, смотришь искоса, низко голову наклоня?"

"На их позиции чуть ли не в парадном строю, за танками двигались автоматчики врага. Не щадя гусеницами и сапогами еще зеленую, но уже желтеющую рожь немцы шли пешком, играючи постреливая из автоматов и пушек танков без обнаружения цели, как будто балуясь оружием."(c)

Автор, Вы хоть сами себя читаете, после того как такое пишете?

Это же сочинение про Войну, если ещё не забыли балуясь словами и играючи разумом?

"Зрение .... прозрело после кромешной пыли артиллерийского обстрела, и он отчетливо видел улыбающиеся лица немецких солдат, как будто они абсолютно уверены в своей безопасности. До них было еще далеко, но уже совсем близко."(c)

Зрение прозрело...

Это почти так же свежо и по-новаторски, как "падать стремительным домкратом", если помните откуда это...

Автор, вот Вы пишете "ещё далеко, но уже совсем близко"...

Ваш дуализм смущает простого читателя...

Автор, Вы думаете, что идя в наступление на противника можно улыбаться?

И с какого расстояния, без бинокля, можно разглядеть выражение лица, пусть и у немецких солдат? Не поздновато ли будет обороняться, подпустив врага так близко?

"- Немцы-ы!!!… - далеким голосом заорал Алексей во всю глотку. Он слышал свой голос, как будто тот заблудился в лесу. Это единственное, что пришло в его, раздавленную взрывами, голову, когда он подсознательно понял, никто кроме него еще не знает о приближении врага, не отошел от столбняка адских воздействий артобстрела."(c)

Автор, а кого ещё, собственно, ожидал увидеть Ваш герой?

Даже при раздавленной голове, при столбняке, при работе с подсознанием, боец сначала стреляет в противника (если есть из чего и чем стрелять), а не кричит далёким (это от чего далёким?) голосом.

"Полу оглохшее дно окопа зашевелилось, курсанты начали подниматься из-под земли, занимая места для принятия боя, отряхивая винтовки."(c)

Этот процесс в подсознании называется одушевлением неодушевлённых предметов...

Полуоглохшее дно окопа зашевелилось...

"... прицелился в немецкого автоматчика и выстрелил. Через секунду автоматчик замер, улыбка застыла на довольном лице фрица, он припал на колени с остекленевшим взглядом, и ткнулся мордой в зелень, исчезнув в озимой ржи посеянной русскими крестьянами."(c)

Автор, Автор.... С чего это, вдруг, у фрица довольное лицо? Остекленевший взгляд...

Глаза, да, бывают остекленевшими...

Насчёт озимой ржи и русских крестьян....

В описываемое вами время, озимую рожь сеяли уже советские колхозники.

"... перезарядил винтовку, прицелился, выстрелил. Перезарядил, прицелился, выстрелил…   Окоп с курсантами неровно, но уверенно вышибал пехоту из строя танков. Не зря парни проводили время на стрельбищах. Через минуту первые расчеты ПТРД открыли огонь и по танкам, которые приблизились уже к нашему окопу на расстояние позволяющее доставать их противотанковым ружьем. В течении следующей минуты на поле брани у первого танка лопнула гусеница, над двигателями двух танков появился черный дым."(c)

Мы уже сталкивались в одном из произведений с магией применения ПТРД.

Здесь дело усугубляется ещё и тем, что у Автора танки должны приблизиться не на дистанцию эффективного поражения пулей ПТР, а так, чтобы их можно было достать противотанковым ружьём.

Как результат, у танков лопается гусеница и появляется чёрный дым.

"Наступающие серые пехотинцы перестали улыбаться. Ощутимые потери и крики раненых немцев вселяли ужас в привыкших маршем одерживать победы в Европе фашистских оккупантов. Когда ... срезал выстрелом машущего пистолетом офицера, немецкая пехота дрогнула, и активно попятилась назад к своим исходным позициям, продолжая по-прежнему терять во ржи солдат с закатанными по локоть рукавами серых гимнастерок. Танки, прячась за подбитыми машинами, тоже откатились назад к лесу, где могли укрыться в недосягаемости гранатометчиков."(c)

Какие улыбчивые немцы попались нашему Автору...

Пехота активно попятилась... Оксюморон...

Автор, на всякий случай...

Пехотинцы Вермахта не могли быть одеты в серые гимнастёрки.

Это матчасть, которую Вам не обязательно учить, но желательно, хотя бы, подозревать о её существании:

"Однобортный форменный китель для рядового состава был серого цвета и шился из комбинированной ткани. Смеси шерсти с вискозой (искусственным шелком), он имел четыре накладных кармана с центральной складкой. Китель   застегивался на пять расположенных но центру серых металлических пуговиц, еще по одной пуговице приходилось на клапан каждого из накладных карманов – стиль карманов был заимствован с австро-венгерских форменных кителей времен Первой Мировой войны. Воротник был отделан темным сине-зеленым сукном, оно же использовалось в качестве основы для национальной эмблемы, расположенной справа над клапаном правого нагрудного кармана. Такая же ткань служила основой для петлиц на воротнике, знаков отличия и принадлежности к роду войск."(c)

А гимнастёрка, это:

"Гимнастёрка (до Октябрьской революции 1917 г. эта часть формы одежды военнослужащих также называлась «Гимнастическая рубаха») — плотная тканевая удлиненная рубашка, которую носили с ремнём или поясом, элемент гражданской, ведомственной и форменной одежды, распространённый в СССР до конца 60-х годов XX века."(c)

Автор, о каких гранатомётчиках Вы пишете?

Откатившись к лесу, танки вышли из зоны эффективного поражения расчётов ПТР.
Ручная граната из окопа до леса не долетит.

У Вас, вероятно, перед мысленным взором стоит ПТРК?

Но ПТРК, в описываемый Вами период времени, на вооружении РККА не состоял.

"Через двадцать минут полевые укрепления курсантов по новой вспахивала немецкая артиллерия. Фашисты неумолимо стремились перемолоть силу и дух советских обороняющихся подразделений. Затем взломать оборону моторизированными колоннами появившихся откуда-то обороняющихся. Немцы не планировали встретить сопротивление Советских войск после разгрома группой «Север» вермахта группировки Северо-западного фронта в приграничных сражениях и неорганизованного отступления остатков Северо-западного фронта РККА."(c)

Автор, перечитайте ещё раз то, что Вы написали:

"Затем взломать оборону моторизированными колоннами появившихся откуда-то обороняющихся."(c)

У Вас откуда-то появляются обороняющиеся? Откуда? Кто такие?

Автор выполняет свой долг - сохраняя память о жизни своих родных и близких в суровые годы войны и это замечательно!

Тем более велика ответственность Автора за написанное и опубликованное им.

Я возьму с собой.

Я возьму этот большой мир,
Каждый день, каждый его час,
Если что-то я забуду,
Вряд ли звезды примут нас.
(Р. Рождественский)

СТРАНА БАГРОВЫХ ТУЧ - повесть АБС, написана в 1952—1957 годах.

Время действия повести — приблизительно 1990-е годы. Место действия: Союз Советских Коммунистических Республик (ССКР).

Алексей Петрович Быков перед стартом на Венеру космолёта "ХИУС" :

"В этот вечер Быков долго не мог уснуть.
Быков просмотрел газету, подумал и, сложив, сунул в карман куртки. Это надо взять с собой. Это дыхание Земли, могучий пульс родной планеты, который хочется ощущать и в далеком рейсе. Символ…

«Смелее внедрять высокочастотную вспашку» — передовая.
«Исландские школьники на каникулах в Крыму»,
«Дальневосточные подводные совхозы дадут государству сверх плана 30 миллионов тонн планктона»,
«Запуск новой ТЯЭС мощностью в полтора миллиона киловатт в Верхоянске»,
«Гонки микровертолетов. Победитель — 15-летний школьник Вася Птицын»,
«На беговой дорожке 100-летние конькобежцы».
«Фестиваль стереофильмов стран Латинской Америки»,
«Строительство Англо-Китайско-Советской астрофизической обсерватории на Луне»,
«С Марса сообщают…»"(c)

В той, покинутой нами, Реальности А.П. Быков родился в 1953 году.

Здесь ему было бы сейчас 66-67 лет.

Давно уже летаем только на МКС, возим туда иностранцев.

Допустим, завтра тоже летим...

Но не на МКС  (надоело), а куда подальше!

Ну, хоть бы на Марс!

Ну, пожалуйста, помечтаем?

И, вот, взял бы какой-нибудь наш космонавт в руки газету ПРАВДА за 12 апреля 2019 года и прочитал:

"12 апреля Центральный, Московские городской и областной комитеты КПРФ и ряд других общественных объединений в честь Дня космонавтики проведут церемонию возложения цветов к могилам советских покорителей космоса у Кремлёвской стены."
"Десятки одиночных пикетов встали по Мордовии в защиту лидера КПРФ от судебного преследования олигархом Дерипаской."
"Вот уже 8 лет в России ежегодно отмечается День русского языка 6 июня — в день рождения А.С. Пушкина."
"Непрекращающиеся в крупных городах Судана мощные манифестации с требованием отставки президента страны Омара аль-Башира завершились военным переворотом."
"Жители кубанского села Кривенковское, пикетирующие центральные улицы города Туапсе, пострадали дважды. В октябре 2018 года — от наводнения, а после этой беды — от чиновников."
"Великобритания получила новую отсрочку брекзита — до 31 октября."
"Опустевшие здания бывшего завода гидравлических прессов «Металлист» (на снимках) — словно крик отчаяния о том, что ежедневно теряет капиталистическая Россия."
"Большинство депутатов датского парламента проголосовали за запрет продажи баллонов с «веселящим газом»."

Это надо взять с собой?

Вряд ли звёзды примут нас...

Отредактировано КФТ (2019-04-13 20:19:48)

Это своеобразное ремесло

Как и сто лет назад, это ремесло - штучный товар.

Ремесло, ремесло! И не спорьте!

Своеобразное, непростое ремесло.

Минимальные требования к представителям этого ремесла достаточно высокие.

Нужно и/или:

1. Иметь богатый жизненный опыт.
2. Иметь развитое воображение.
3. Прочитать достаточное количество книг других авторов, чтобы определиться (хотя бы) со своими вкусами.
4. Быть элементарно грамотным (синтаксис и пунктуация придут по мере прочтения книг).
5. Иметь представление о структуре произведения, о композиции.

Да, мало ли что ещё нужно... Специального... Ведь я не писатель, а читатель, могу не знать.

Заметим, что в большинстве своём писатели из Прошлого литинститутов не заканчивали.

Ныне же каждый год из литинститутов выпускаются манипулы дипломированных специалистов, а писателей (сравнимых с писателями Прошлого) как-то не наблюдается.
   
Настоящий "бум словопомола" возможно объясним доступностью и простотой одного из составляющих творческого процесса - перевода мыслей на носитель информации.

Не будем углубляться во времена, когда клинопись выбивалась на камне или выдавливалась на глине.

Пройдем мимо эпохи гусиных перьев, пергамента.

Кое-кто написал первое слово на листе линованной бумаги сначала карандашом, а потом ручкой с номерным пером. А перо опускал в чернильницу с фиолетовыми чернилами.

Потом писали чернильными и шариковыми авторучками.

Настоящие писатели выдавали прозу "на гора" с помощью пишущих механических и электрических машинок ("Зингер" и "Чайка"... Тьфу, конечно "Рейнметалл" и "Ятрань")

Те, кто начинал тогда, помнят что это был нелёгкий труд.

Сначала от руки писался черновик, который правился вычеркиванием и вставкой слов и предложений.

Потом писался чистовик, в конечном итоге, тоже  превращающийся в черновик.

О, эти листки бумаги из блокнотов или тетрадок, исписанные божественной вязью малопонятных каракулей, испорченных шариковой авторучкой почерка!

Да и на машинке - шум, треск, копирка, замазка, клавиша западает...

А сейчас - всё просто, чисто и красиво: клавиатура, экран компьютера, принтер.

Механическая простота написания, легкость доступа - вот несколько из составляющих писательского бума.

Ещё одна составляющая - искаженное (преувеличенное) представление индивидуума о высокой ценности его собственных мыслей.

Всё на продажу - выворачиваем исподнее бельё, выставляем напоказ причинные места, экзальтируем обыденность.

Какие, на, десять Заповедей?

Мы - творцы Мрака, декораторы Армагеддона.
Чем дурнее - тем чуднее.
Мы Ужас, летящий на крыльях Ночи...

На Прозе.ру (неоднократно поминаемой всуе) среди плевел, имя которым Легион, всё же находятся редкие зёрна.

Но и из этих зёрен ждать урожайных всходов для широкой читающей публики - это занятие для сына папы Карло...

Потому что, куда не глянь - повсюду человецы суть.

Это ведь для нас стараются новые книгопродАвцы:

"В Стране Дураков есть волшебное поле, – называется Поле Чудес… На этом поле выкопай ямку, скажи три раза: “Крекс, фекс, пекс”,
положи в ямку талант, засыпь землей, сверху посыпь солью, полей хорошенько и иди спать..."(с)

Но "Титаник" всё равно должен куда-то плыть, и на верхней палубе оркестр обязан непрерывно играть хит сезона:

"Мы не спали ночью, вырубает на ходу,
Вырубает на ходу, ба-бает на ходу.
Это ты, это я, между нами молния,
С электрическим разрядом 220 вольт.

Слышь! "(*)

Ибо, цель - ничто, а движение - всё!

(*) - речевка из Д.Б. "МОЛНИЯ".

Отредактировано КФТ (2020-05-22 19:14:37)

Преодолевая системную лень пробую довести до кондиции начатое много лет назад.

Возвращение. Компонент 7

“Когда бог, спустившись с неба, вышел к народу из Питанских болот, ноги его были в грязи”
(Горан Ируканский  “Истории Пришествия”).

Румата миновал могилу святого Мики – седьмую по счету, если считать от поворота на Гниловражье.

На горизонте, на фоне багрового заката, челюстью дромадера щерился Икающий лес.

Румата натянул поводья.

Глупый хамахарский жеребец остановился как вкопанный, не преминув споткнуться на ровном месте.

Румата чуть не вылетел из седла, качнувшись вперёд и ткнувшись лицом в потную вонючую гриву.

….. …. …..! – выругался Румата по-русски.

Поздно было отключать обруч-передатчик, да в последнее время, Румата особенно и не стеснялся в выражениях.

-Пусть слушают! – с чувством подумал Румата, непроизвольно задрав голову к быстро темнеющему небу.

Всё же было ещё слишком светло, чтобы разглядеть проплывающую над головой крохотную искорку спутника-ретранслятора.

-Чёртов дон Тамэо со своим хамахарским жеребцом! Этот жеребец как неразменный пятак – всё время я его проигрываю, и всё время он возвращается ко мне! – Румата три раза сплюнул через левое плечо на запад, в сторону ируканской границы, которая проходила за равниной, покрытой густым кустарником.

От берегов Пролива и до сайвы Икающего леса – простиралась страна, забытая богом и проклинаемая людьми.

-И что тут можно было ещё поделать? – подумал Румата.

-Но, хороняка! – Румата толкнул жеребца коленом.

Жеребец мотнул гривой и затрусил по пыли.

- А надо работать, товарищ коммунар! Правда, в последнее время я перестал понимать дона Кондора. Эти его разговоры о перманентной революции в отдельно взятой стране совсем сбили меня с толку. Нет, товарищи, по радио о таком не договоришься!

Ладно, сегодня поговорим… Сядем рядком и поговорим ладком… Вот ведь, зараза! Проглядел доктор Протос! Что-то лишнее осталось в лексике после последнего рекондиционирования. А не надо было дону Окану…

Тогда бы и не пришлось сидеть резидентом два года на Гиганде в деревне под Арихадой. Вот и обсудим… Хорошо, если Пашка тоже будет! Две головы хорошо, а три – лучше!

Румата так глубоко задумался, что чуть не проехал мимо корчмы, если бы сам Скелет Бако не окликнул его:

-Вечер добрый, благородный дон Румата! Опять в наши края пожаловали? Не изволит ли чего благородный дон приказать? Вино, девочка, понюшка?

Пузатый Скелет Бако подобострастно осклабился, устало отдуваясь воткнул топор в деревянную колоду на которой рубил собачатину для похлёбки, и вытер руки немыслимо грязным фартуком, повязанным поверх чресел, обтянутых не менее грязными кюлотами.

-Подай кубок эсторского! Да смотри у меня, сильно не разбавляй, а то уши отрежу! –Румата бросил на деревянные ступени крыльца две серебряные монетки.

-Добавить бы надо, благородный дон… Ещё один тикаль..., -пробасил хозяин корчмы.

-Что, вода в колодце подорожала, хозяин? –разозлился Румата.

Он подбоченился, поддернув вверх соанские кружева на рукаве и привстав на стременах.

-Никак нет, благородный дон! В этом месяце ожидается волатильность… -Скелет Бако извиняюще развёл руками.

-Что? Что ты там сипишь, пивная бочка? –Румата спешился.

-Откуда вы все нахватались этих слов? Клянусь рахитом дона Шехру, при короле-батюшке простолюдины таких слов не знали! А может ты ещё и книгочей скрытый? –Румата сжал кулак и сделал шаг к крыльцу.

-Ну, что Вы, благородный дон? Как можно? Счёту на пальцах, верно, обучен. Да и как корчмарю не знать счёту? Все норовят обсчитать простого человека – то заезжий гость, то мытарь, а то и свой брат – простолюдин. Не, ну, конечно, грамоту кой-какую знаю…. Читать по складам, поелику… Вот, благородный дон, Пакиновы приказчики сказывали, повадился в городе какой-то тать по ночам прелестные слова на стенах писать. И ежели что про правительство, то норовил калом собачьим те надписи делать. Нам таких грамотных не надобно. Сказывали, поймали его солдаты, да тем калом вымазали и на кол посадили на площади у Весёлой Башни. А он, перед тем как издох, ещё и про дона Рэбу нехорошее кричал. Нет, нам грамота нужна чтоб Указы читать, которое поступают от начальства, что наверху сидить, -пожал необъятными плечами корчмарь.

-Это ты верно сказал. Нам грамотные ни к чему, нам верные нужны, -одобрил его слова Румата, подтягивая подпругу.

-Ну, долго я буду ждать моё вино? –рявкнул Румата.

От акустического удара хамахарский жеребец присел на задние ноги, а корчмарь покачнулся на крыльце и со всей возможной поспешностью устремился внутрь заведения.

-Прокляття столиття - це поспих, и людина, витираючи пит, по життю кидаэться, як пишак, потрапивши зацьковано в цейтнот, -удовлетворённо продекламировал Румата строки древнего поэта, в своём переводе на ируканский.

Уже за полночь Румата свернул с древней просеки на узкую тропу, извивающуюся вокруг огромных, уходящих в небо, белых стволов деревьев.

Несмотря на полный мрак, царящий под густыми кронами, Румата отчётливо различал голые стволы лесных исполинов и все повороты тропинки.

В лесу обнаружились неожиданные запахи.

Пахло крепко и уверенно.

Запахи прелых листьев и грибов почти полностью перебивала резкая вонь.

Румата не сразу вспомнил этот запах.

Когда-то, на тренировках в Институте Экспериментальной Истории их, молодых курсантов, доводили до изнеможения в специальной камере-ольфактории, заставляя определять происхождение и интенсивность запахов.

Теперь эти тренировки в ИЭИ принесли пользу.

В лесу воняло махоркой.

Были там ещё оттенки, которые Румата опознал как запахи давно не стиранных летних портянок; сапожной смазки; оружейного масла "Беркут"; нитроцеллюлозного пороха и самогона из брюквы.

Сначала Румата по привычке недовольно морщил свой нос благородного дона, но потом принюхался и с удовольствием обратил внимание на исчезновение мохнатых пауков-кровососов, которых следовало опасаться в тёмное время суток.

-Если и дальше так пойдёт, экологи завалят Мировой Совет жалобами о спасении “краснокнижных” насекомых, -подумал Румата, выезжая на обширную поляну.

Хамахарский жеребец неожиданно всхрапнул и шарахнулся в сторону, уступая дорогу голому вепрю Ы, который разборчиво бормоча себе под рыло устремился с поляны в лес, не обратив на лошадь и всадника никакого внимания.

Румата отчётливо слышал, как вепрь Ы на ходу матерился, поминая душу, малое собрание и тьматьму какого-то поручика.

Это было что-то новенькое в репертуаре вепря, предпочитавшего раньше цитировать строки из "Оды, выбранной из Иова", однажды прочтённой ему в назидание Руматой.

Н-н-да...

Меня в сей жизни не отдай
Душам людей безбожных,
Твоей десницей покрывай
От клеветаний ложных..

И при чём тут какой-то поручик?

Румата этого решительно не понял, а потому хлестнул перчаткой жеребца между ушами, шпорами посылая его вперёд.

С последнего раза, когда Румата был на поляне Пьяной Берлоги, многое переменилось.

Громадное засохшее белое дерево более не нависало над покосившимся срубом, сложенным из огромных брёвен.

Дерево было спилено под корень так, что от него остался лишь гигантский пень, метров десяти в диаметре.

Ствол самого дерева кто-то распилил на чурбаки, а чурбаки порубил на дрова, которые, потом, сложил в гигантской длины и немалой высоты поленницу.

Щели между брёвнами были заново проконопачены, а частокол вокруг избы был аккуратно подправлен и более не зиял дырами.

Кто-то выпрямил покосившихся идолов, вкопанных в землю около крыльца.

На их деревянных бошках Румата с изумлением обнаружил свежие венки, сплетённые из багровых болотных ненюфаров.

На грубо вырезанных лицах идолов появились довольные улыбки, а чувственные губы лоснились от жира и крови недавних жертвоприношений.

Дон Румата натянул поводья.

Хамахарский жеребец остановился, пару раз переступив ногами и громко заржал.

Со стороны коновязи донеслось ответное ржанье.

Румата слез с седла, перекинул поводья через голову жеребца и повёл его под уздцы к коновязи, где переминалось с полдюжины лошадей разных мастей.

Вместо сгнивших, на крыльце белели свежеструганные широкие доски.

На досках широко расставив босые ноги в странных брюках, похожих на тренировочные штаны, но только донельзя затёртые и побуревшие наперекор первоначальной синеве, стоял по пояс голый мощный красавец.

На голове его имел место некий головной убор, который Антон, поднапрягши зрительную память, опознал как кивер.

Ну, да! Нечто похожее носили военные люди в древности.

Румата вспомнил учебный фильм “Давным - давно”, который он смотрел на курсах переподготовки.

Именно там он видел такие цилиндры…

Нет, не цилиндры.

У цилиндров были круглые поля.

А! Эта шляпа называлась кивер!

Вот только вместо пышного плюмажа на кивере незнакомца красовалось длинное, широкое, красно-бурого цвета, перо.

Румата непроизвольно сделал полуоборот на каблуках сапог, оглядывая двор в поисках петуха.

Обычно этот задира, распушив хвост, кидался на любого приезжего, безосновательно ревнуя их к курам.

Петух обнаружился под рессорой повозки, стоящей неподалёку от коновязи.

Без перьев на хвосте, вид у него был крайне затравленный.

Он забился поглубже, к колесу, откуда испуганно посверкивал по сторонам блестящими шариками своих глаз.

Петуху было явно не до кур.

Если вам вырвут все перья из хвоста, то тут не покукарекаешь.

Уж лучше помолчать, чем в суп угодить.

А станковый пулемёт на повозке, толстым своим дулом дерзко был направлен прямо в обширное деревянное чрево идола.

Был ли то Жрибог, или его альтер-эго с рифмующимся именем, Румата не разобрал, заинтересовавшись надписью на передке повозки.

Надпись была выполнена белой краской от руки.

Неровные буквы, с ясно различимыми следами грубой кисточки, складывались в непонятное: “Хрен уйдёшь!”

Румата осторожно, стараясь не наступить в могучие кучи лошадиного навоза, обошёл повозку сбоку.

Сбоку на зелёных бортах повозки обнаружились частые пулевые отверстия из которых торчали в разные стороны длинные щепки.

На заднем борту, прямо под пулемётным стволом обнаружились ещё слова: “Хрен догонишь!”

В каком контексте упоминалось земное растение под названием хрен, Румата так и не понял.

Благодаря гипнопедии Румата помнил, что нечто подобное, в смысле – повозка с установленным на ней пулемётом, влекомая лошадьми, применялась на Земле британскими колонизаторами ещё в конце 19-го века, во время кровавой расправы над туземцами в Южной Родезии.

У коновязи Румата присмотрелся к лошадям: мелкие, но крепкие лошадки с короткими гривами и тонкими бабками были заняты делом – с аппетитом жевали сено, большими охапками лежащее в кормушке.

Привязав жеребца с краю и задав ему овса из седельной сумки, Румата подошёл к крыльцу.

Кинулась тачанка полем на Воронеж,
Падали под пулями, как спелая рожь.
Сзади у тачанки надпись "Хрен догонишь!"
Спереди тачанки надпись “ Хрен уйдешь!"

Хриплым голосом незнакомец пропел куплет, издали благожелательно поглядывая на Румату.

Потом он прокашлялся и обратился к Румате: -А кого благородный пан ищет? Если Александра Васильевича, так они ещё не прибыли. Так что, прошу до хаты, благородный пан Румата!

-Мы с вами знакомы, милостивый государь? –Румата положил ладони на рукоятки мечей, незнакомец ему не понравился.

-Так пан Кондор предупредил, что приедет молодой пан на хамахарском жеребце. А у того пана на голове будет надет обруч-передатчик, “третий глаз” называется. И звать того пана – Румата…- незнакомец вразвалку спустился с крыльца и протянул Румате не очень чистую ладонь.

-Представляюсь! –в голосе незнакомца неожиданно звякнул металл.

-Представляюсь – Мариупольского гусарского полка, поручик Ржевский, -поручик резко наклонил голову, одновременно щёлкнув голыми пятками.

Румата машинально пожал твёрдую как доска-шестидесятка ладонь поручика и посмотрел тому на ноги.

Ноги, как ноги. А звук, такой громкий, произошёл от взаимного соударения чёрных от грязи, мозолистых пяток.

-Кстати, пан Румата! Жеребец-то у вас не хамахарский, а кайсанский. Ему седьмой независимый год. Легок в поводу. Голова плоская, значит не тугоуздый. Холка низковата. Круп заставляет сомневаться в чистоте породы. В нем должна быть только примесь хамахарской крови. Бабки прямые, но на рыси засекает ноги. Обратите внимание на ковку: при вольтах и перемене ног - мягок. Им легко управлять. (*)

(*) –данный монолог, в слегка изменённом виде, позаимствован из романа Дюма-отца “Десять лет спустя”.

У дона Руматы отвисла челюсть: -Это же какой у человека должен быть опыт, чтобы составить такое суждение о незнакомом жеребце! Я такого на Курсах Переподготовки и не слышал! Хорошо, что Руматы Эсторские ничего не смыслят в лошадях. Считается, что мы верблюжатники. Хорошо, что в Арканаре почти нет боевых верблюдов. Хотя, не исключено, что этот Ржевский и в верблюдах знает толк…

-А вы, поручик, и в верблюдах разбираетесь? - спросил Румата.

-Ну, как, разбираюсь... Если надо - ночью на ощупь, по тестикулам, могу отличить дромадера от бактриана. Если, конечно, не в понедельник..., - ответил слегка призадумавшись поручик.

Он что-то хотел ещё добавить, но над кронами Икающего леса появился далёкий, нарастающий басовитый гул и стал быстро приближаться к поляне.

Поручик длинно сплюнул в траву, поспешно сбежал по ступеням с крыльца и бросился к коновязи, откуда раздалось ржание испуганных лошадей.

Впрочем, ржание уже перекрыл рёв и свист воздуха: над поляной завис вертолёт.

Это был не лёгкий экспедиционный "Колибри", вертолёт-синхроптер, на котором для экономии времени прилетал на совещания Александр Васильевич.

Румата припомнил учебный менто-фильм "Танки в береговой обороне", именно там он видел эту летающую тварь - специальный противотанковый вертолёт "Крокодил".

Собственно, он имел марку и номер, и во вражеских документах его называли  почему-то "Лань", но был настоящим "крокодилом"...

Хищное бронированное тело; по бокам растопыренные крылья-консоли с боевой ракетной подвеской; спереди торчат два пулеметных контейнера.

Румата нахмурился, происходящее ему очень не нравилось.

Он представил какие легенды породит появление этого ревущего "крокодила" над головами местного населения, находящегося, в соответствии с "Базисной теорией феодализма", на уровне земного Средневековья.

-Так рождаются легенды о летающих драконах. А этот еще может "дышать огнём", - Румата вспомнил кадры из менто-фильма - атакующий транспортную колонну "крокодил"; трассы неуправляемых ракет и злое пламя, бьющее из дула скорострельного авиационного пулемета.

-Зачем он здесь? - подумал Румата, инстиктивно сжимая рукоятки мечей.

Между тем рёв турбины усилился и нежиданно стал стихать, лопасти ещё со свистом рассекали воздух, но вертолёт уже покачивался посередине поляны на выпущенном шасси.

Сквозь бронестекло в пилотской кабине Румата разглядел незнакомого человека в кожаной куртке и пилотском шлеме.

Под ним в передней кабине, в кресле оператора, сидел Александр Васильевич - он кивнул Румате и сделал непонятный жест рукой.

Румата пожал плечами.

Как всегда, его поразило несоответствие: летающий сложный механизм и человек в шоссах, колготках, нижней рубахе, и всё это на веревочках-завязках, камзоле, берете с длинным пером на голове в кабине оператора ...

А из тёмного проёма в пятнистом борту "крокодида" на траву уже спрыгивали незнакомые, странно одетые люди.

Последним покинул вертолет человек в кожаной куртке; в защитного цвета брюках, облегающих голени, сильно расширяющиеся на бёдрах и давно не чищенных кожаных сапогах.

Шлем он, судя по всему, оставил в кабине.

Короткие, остриженные почти наголо, волосы цвета "соль с перцем", в пропорции "больше перца" покрывали его гладкий череп.

Александр Васильевич оправил портупею  и плащ и приглашающе махнул рукой в сторону крыльца.

В избе было непривычно чисто.

У большого деревянного стола на лавке уже сидели подозрительно трезвый отец Кабани и дон Гуг.

Отец Кабани вертел в руках какие-то железки, составляющие хитрую головоломку, которую никогда не мог распутать дон Румата.

При появлении Александра Васильевича дон Гуг встал, опершись одной рукой на разложенную на столешнице карту Арканара.

Александр Васильевич, словно вспомнив о том, что он ещё и дон Кондор, согнул ноги в полупоклоне и, отмахнув в бок рукой с воображаемой шляпой в ней, представил прибывших.

Седой в куртке, оказался Краузе.

Ещё один, в брюках клёш и в странной полосатой рубахе под короткой чёрной тужуркой, был представлен как Панин.

Молчаливый крупный человек, в сильно заношенном мундире без знаков различия коротко склонил голову, после того как Александр Васильевич назвал его Лось-Лисицким.

А небольшого росточка человек в шляпе канотье; в коротком пиджаке "чарльстон"; в узких и коротких брюках "оксфорд" и лакированных ботинках "шимми", назвался Тараноффом.

Естественно, обо всех этих шимми-канотье Румата не имел представления.

Названия предметов одежды сами всплыли в его сознании благодаря эйдетической памяти, имплантированной в мозг во время обучения на спецкурсах "Выстрел" при ИЭИ.

-Ну, а с поручиком Ржевским вы, Румата, уже успели познакомиться.

Румата опять непроизвольно пожал плечами.

Всё происходящее вызывало у него ощущение разыгрываемого фарса с элементами сюрреализма.

После смерти Киры Румата плохо помнил свои действия.

На Пандоре, во время рекондиционирования, сотрудники медцентра рассказали, что когда загорелся его дом, с Базы на антарктическом материке сразу же вылетел патрульный дирижабль.

На Арканар были сброшены контейнеры с закисью азота.

Все в городе заснули, и ребята из спасательного подразделения "Чипидейл" начали искать Румату.

Там, где он шёл остались... В общем, было видно, где он шёл.

Румату нашли спящим на ковре в кабинете дона Рэбы.

Сам дон Рэба обнаружен не был.

Через месяц Румата опять оказался в Арканаре.

Его дом за это время отремонтировали.

И внешне, всё стало как прежде для Руматы: редкие пьянки с бароном Пампой; нудные караулы во дворце; выполнения заданий резидентуры...

Это - внешне, а внутри - свирепая тоска по Кире и неутолённая ненависть к дону Рэбе, с которыми с большим трудом справлялся коммунар Антон, замещаемый для окружающих личиной благородного дона Руматы.

Между тем, Александр Васильевич пригласил всех к столу.

Румата поправил перевязи так, чтобы мечи не мешали и уселся напротив дона Гуга.

Старый друг Пашка подмигнул ему из-под надвинутого низко на лоб берета и провёл ладонью по карте Арканара, лежащей перед ним.

Дон Румата присмотрелся внимательнее...

Непонятные чудеса продолжались: перед ним лежал не средневековый портулан, нарисованный от руки, а крупномасштабная карта (в масштабе 250 м в 1 см), отпечатанная в Картографическом отделе КОМКОНа-2.

Дон Кондор обвёл всех тяжелым взглядом и начал говорить:

-Товарищи! Некоторые из вас уже слышали то, о чем я сейчас буду рассказывать. А некоторые услышат впервые. Попрошу внимания!

Предлагаю прослушать запись разговора профессора Арнаутова с нашими новыми товарищами.

Дон Кондор извлек из кармана камзола переносной транслятор и вставил в него кристалл с записью.

Запись началась с середины фразы:

".... уже в курсе того что Вселенная, в которой мы обитаем, является продуктом мыслительной деятельности писателей разных планет, перенесённой на бумагу и прочие носители информации.

По теории, все обитатели этой Вселенной должны находиться в жёстких рамках сюжетов, придуманных Авторами и ни в коем случае не выходить из оных рамок.

Однако, на практике, и это Вам подтвердит любой литератор, герои повествования начинают “вести себя”.

Это происходит рано или поздно, в зависимости от таланта пишущего, но происходит всегда.

В абсолютном большинстве случаев поведение героев повествования ни к чему хорошему не приводит, но лишь привносит хаос в описываемый Мир.

И первопричиной этого хаоса является низкий уровень развития самих авторов, то есть, отсутствие того самого таланта, о котором так много сказано, но который измерить способом, удовлетворяющим самих авторов, до сих пор не удалось.

Вы, несомненно, слышали о таких приборах, как: МЗ (Мензура Зоили); ИЗПИТАЛ (Измеритель Писательского Таланта); БАРС (Беспристрастный Агрегат, Рецензирующий Стихи); МОПС (Механизм, Отвергающий Плохие Стихи); ВОЛК (Всесторонне Образованный Литературный Консультант); ТАНК (Тактичный Агрегат Нелицеприятной Критики).

Все они описаны в произведениях Акутагавы, Стругацких, Шефнера, но ни один из них не преодолел стадии опытных образцов и массовый их выпуск оказался невозможен.

Некоторые теоретики считают, что невозможность существования приборов, измеряющих писательский талант, является одной из физических констант нашей Вселенной.

Так сказать – закон Природы, свойство местного гомеостазиса...

В рамках законов нашей Вселенной всё, что описано авторами существует и действует.

Впервые АБС намекнули на существование МВ (Машины Времени) в повести ПОПЫТКА К БЕГСТВУ.

Устройство Машины Времени (МВ), которой пользуюсь я и мои сотрудники нам неизвестно потому, что ничего, кроме намёков о её существовании, никаких подробностей АБС не сообщили.

Предположение о том, что МВ используется в рамках исследований, проводимых в Институте Экспериментальной Истории (ИЭИ), в нашей Вселенной стало реальностью.

Разработки Института незаконченных исследований (ИНИ) в Манаосе, это

Я, профессор Арнаутов, до недавнего времени возглавлял в ИЭИ Отдел Наблюдений Прошлого (ОНП).

В наши обязанности входило осторожное наблюдение за событиями Прошлого на Земле и на других планетах.

На основании материала, собранного ОНП, была создана “Базисная теория феодализма”, ставшая на долгие годы библией теоретиков и практиков ИЭИ.

Да, и практиков тоже, и не только на Аркане…

Институт Экспериментальной Истории, по определению был создан для экспериментов над последней.

Естественно, что эксперименты над историей ставились в благих целях.

Первым, не совсем удачным опытом перемещения из Прошлого в Будущее, было перемещение командира Красной Армии Саула Репнина из июля 1943 года в апрель 2250 года.

Теоретически эксперименты должны были ускорить прогресс общественных отношений на форсируемых планетах, перманентно улучшать условия жизни аборигенов, дабы ускоренным темпом (не за тысячелетия, а за сотню – другую лет) поднять общественный строй этих планет, как минимум, до уровня развитого социалистического общества.

Первые сотрудники, работающие на Аркане, на Саракше, на Лу, на Гиганде, на Сауле, носили статус наблюдателей и не более.

Однако, прогресс в общественных отношениях, штука медленная, а экспериментировать надо.

В дальнейшем статус наблюдателей был расширен до создания резидентур на обитаемых планетах и появления так называемых “прогрессоров” – специально подготовленных на Земле оперативных сотрудников, в обязанность которых входили, в том числе и силовые акции.

Со временем масштаб силовых акций увеличился до размеров войсковых операций прошлых, овеянных легендами, времён.

Как водится, пролились реки крови.

В основном кровь была инопланетная, но “окропить снежок красненьким” своих оперативников тоже пришлось.

Лес рубят – щепки летят!

"Умрешь не даром, дело прочно, когда под ним струится кровь..." (c)

Помню, как плакаты подобного содержания появились на стенах в тиши академических кабинетов начальства ИЭИ.

Однако, форсируемая публика на собиралась прогрессировать, а наоборот.

После каждой, тщательно спланированной “прогрессивки”, ситуация становилась хуже, чем до начала операций.

Именно в это время, названное “временем мертворожденных”, было осуществлено перепрофилирование нашего отдела.

Отдел был переименован и стал называться Отделом Наблюдений Будущего (ОНБ).

Нам было разрешено наблюдать Будущее не только форсируемых планет, но и Земли.

То, что увидели наши оперативники в Будущем, повергло их в шок.

После того, как члены Мирового Совета ознакомились с нашими отчётами были приняты попытки реорганизовать КОМКОН-2.

В отчаянных попытках изменить Будущее последовательно в разные годы создавались и распускались за недейственностью следующие структуры:

ВЧК – Всегалактическая Чрезвычайная Комиссия;

ОГПУ – Объединённое Галактическое Пенитенциарное Управление;

НКВД – Научный Комитет Всепланетных Дел;

КГБ – Комиcсия Галактической Безопасности;

ГРУ – Галактическое Репродуктивное Управление;

ЦРУ – Центральное Ремиксивное Управление;

ФБР – Фазированное Бюро Ребрендинга;

АНБ – Агентство Надконтактной Безопасности;

СИС/МИ-6 – Специальная Исследовательская Служба/Межпланетные Исследования – 6;

МОССАД – Межгалактический Особый Специальный Совет Активных Дел.

Были там и такие учреждения как СБУ и Штази, но что означали эти аббревиатуры, я уже не помню.

В конце концов, на очередном заседании Мирового Совета встал Леонид Андреевич Горбовский и произнёс свою знаменитую фразу: -Из всех возможных решений выбирай самое доброе.

В БВИ (Большой Всепланетный Информаторий) был произведён поиск по тридцати основным показателям и ста пяти показателям дополнительным.

Среди миллионов никем не читаемых авторских текстов на заброшенном много веков назад портале Проза.ру, был обнаружен цикл произведений под названием “История полётов, осуществляемых на ЛА класса И. М.”.

Имя автора цикла для нас не имеет никакого значения, зато имеют значения герои этого цикла, принявшие участие во многих экспедициях, но успешно справившихся с опасностями и неожиданностями на своём пути...."

Дон Кондор остановил воспроизведение и посмотрел на Румату, который всем своим видом выражал крайнее недоверие услышанному.

-Теперь вы, благородные доны и вы, отец Кабани, знаете зачем эти люди появились здесь, - особо внимательно дон Кондор посмотрел на благородных донов.

Дон Гуг от злости рвал зубами кружевной носовой платок.

А дон Румата, вспомнив босоногого, грязноватого Ржевского, бросал презрительные взгляды на его товарищей.

-Вы что-то хотите сказать, дон Румата? -спросил дон Кондор, хмуря брови.

-Александр Иванович! Вы хотите нас убедить, что эти люди, не прошедшие психического кондиционирования, не знающие приёмов субакса, не имеющие биоблокады, без расторможенного гипоталамуса, не соблюдающие элементарной гигиены, в конце концов, будут нашими инструкторами? Но это же смешно! Они не прослушали даже вводного курса по "Базисной теории феодализма"! Да что они могут здесь? Сколько десятков лет на этой планете работают наши Прогрессоры? И толку никакого... Обидно слушать! Только огромный авторитет Леонида Андреевича удерживает меня от более крепких выражений!  - горячась, дон Румата вскочил на ноги, сжимая рукоятки мечей.

Дон Кондор неожиданно улыбнулся и произнёс извиняющим тоном: -Я предлагаю товарищу Ржевскому немного пооппонировать моему молодому коллеге...

Предлагаю проследовать на поляну!

Присутствующие покинули избу и расположились по краям поляны, оставив в её центре дона Румату и поручика Ржевского.

Дон Румата не сомневался, что ему удастся проучить "знатока верблюжьих тестикул", так он, мысленно усмехаясь, назвал Ржевского.

-На чём будем упражняться, пан Румата? -спросил Ржевский, утаптывая траву под ногами босыми пятками. -А давайте, по-нашему, по-простому - на саблях?

Румата обидно рассмеялся, уткнув подбородок в кружевной воротник, выставив вперёд правую ногу и присев в церемонном полупоклоне.

-Сейчас я тебя, инструктор, проинструктирую..., - подумал он, привычным жестом поддёрнув вверх кружевые манжеты на рукавах.

Через мгновение на солнце блеснула ясная сталь двух мечей.

Румата мгновенно раскрутил их перед собой в воздухе и осторожно щупая подошвами сапог скользкую траву, двинулся на противника.

Румата знал, как выглядит со стороны "веерная защита": перед противником стоит движущая стена стали.

Даже дон Пампа с его огромным двуручным мечом, в товарищеских поединках вынужден был признать, что против дона Руматы он долго не продержится.

Вот и сейчас, выхваченная Ржевским из ножен сабля, отлетела в сторону, разломившись пополам.

Лишь сверкнула в траве рубиновым цветом эмаль пентакля, видимо магического, на рукоятке сабли.

Румата думал, что на этом всё и закончится, неожиданно обнаружив своего противника у коновязи.

-Ускакать, что ли, хочет? -успел подумать Румата перед тем, как получил два удара торцом оглобли.

Его противник двигался по поляне на пределе восприятия дона Руматы.

Уже через миг Румата увидел его перед собой с оглоблей в руках.

Первый удар торцом оглобли пришёлся прямо в лоб - по объективу обруча-транслятора.

Объектив выдержал, он был рассчитан и не на такие ударные нагрузки, но, вот только, конструкторы обруча не предусмотрели амортизатор, а потому, второй удар в область солнечного сплетения, хоть и защищенного металлопластовой рубашкой, дон Румата ощутил уже лёжа на траве.

Тут сознание надолго покинуло благородного дона Румату.

Вновь благородный дон уже осознал себя лежащим на широкой земляной завалинке прямо под окном в деревянной стене Пьяной Берлоги.

Из настежь открытого окна вместе с серыми клубами табачно-махорочного дыма, с тонкой красноватой прослойкой дыма хавры, доносились громкие голоса - совещание было в разгаре.

Румата попытался приподняться, но перед глазами всё поплыло кругом.

Румату сильно затошнило и он едва успел повернуть голову в сторону двора.

После минуты героических и стыдных мучений дону Румате стало настолько легче, что он обнаружил сползшую со лба на ухо мокрую тряпку-компресс.

Потом Румата вспомнил, что полминуты назад он таращился на мятую траву, где валялась пустая баночка из-под таблеток спорамина - универсального лекарства всех резидентов на планетах, где местные жители потребляют алкоголь не только для растирания поясницы, но и внутрь организма.

Вероятно ему оказывали первую помощь.

Результат был так себе - Румата решил ещё полежать.

Он закрыл глаза и стал слушать.

Голос говорившего ему был незнаком, как и предмет разговора, показавшегося очень интересным:

-Я ознакомился с положением дел на эскадре, блокирующей залив.

Несомненно, что работа проведенная ранее среди членов экипажей кораблей, принесла свои плоды.

Однако, мы не учли того, что гребцами на галерах являются рабы.

Они традиционно находятся в антогонизме не только с командным составом кораблей, но и с простыми матросами.

Мало того, социальный состав рабов крайне разнороден.

Имеют место быть военнопленные и каторжники.

Причем, внутри статистической группы каторжников имеется чётко поддерживаемое деление на уголовных преступников и политических преступников, осужденных не только королевскими, но и орденскими судами.

В связи с этим, предлагаю: опираясь на распропагандированные нами ячейки в экипажах и в фортах, начать проводить политику братания членов экипажей с гребцами.

Предлагаю работу вести под лозунгами: Все люди братья! и Вся власть Собраниям матросских делегатов!

Считаю необходимым немедленно арестовать и изолировать старший командный состав эскадры.

Это касается и младших командиров, которые не поддержат действия Собраний.

Нами подготовлен список переименований кораблей флота. Прежние названия, типа: "Змей", "Тень" и прочие, предлагается заменить на "Решительный", "Расторопный" и прочие.

Список прилагается.

Хочу доложить, что мною замечен следующий крайне тревожный случай.

Во время короткого митинга, организованного нами на галере "Морской уж", матросы с другого корабля привели на борт старушку, которая обвинила матросов с "Ужа" в краже мешочка с несколькими серебряниками.

Я построил матросов на палубе и старушка прошла вдоль строя, после чего указала на двоих матросов.

Другие матросы тут же связали воров, завернули в брезент и привязав к ногам балластный камень выбросили за борт.

После того, как матросов утопили, старушка вдруг нашла свои деньги в другом мешочке у себя на поясе.

Разъярённые матросы завернули бабку в брезент и тут же утопили.

Я не осуждаю поступок команды...

Я вдруг вспомнил, что ещё будучи на Земле, видел похожую сцену в фильме "Броненосец Потёмкин" и мне стало страшно.

Что, если это не совпадение, а подтверждение гипотезы профессора Арнаутова?

Впрочем, профессор не употребил слово гипотеза, а утверждал как научно установленный факт, что мир, в котором мы живем кем-то придуман.

Мне стало так странно, когда я представил, что как раз в этот вот момент кто-то, где-то сидит и сочиняет про нас....

Ну, вы меня понимаете...

-Благодарю вас, мичман! - судя по голосу это сказал дон Кондор, - Продолжайте работать. Вы лучше меня знаете, что надо делать. А теперь, слово вам - ротмистр.

Румата осторожно, хватаясь за брёвна стены, принял вертикальное положение.

Это ему удалось без последствий и он заглянул в окно.

Сквозь дым было видно, что со скамьи встал тот, кого представили как Лось-Лисицкого.

-Во-первых, общая информация из штаба маршала Гусева.

Вчера в Гниловражье, возле хутора Мухозасиженска, Первая Конная окружила остатки подкулачников дона Кси и Пэрты Позвоночника.

В получасовой рубке наши враги полностью уничтожены.

Пэрта и дон Кси захвачены в плен и уже дают показания, которые мы намерены использовать в агитационных целях.

Через два дня, Первую Конную можно будет перебросить к Арканару, на помощь восставшему народу.

Во-вторых, считаю необходимым просить уважаемого Алексадра Васильевича об усилении гуманитарной помощи населению.

Два предыдущих неурожайных года стали причиной голода.

Люди в деревнях только сытью да лебедой и спасаются от голодной смерти.

Нужны продовольствие и медикаменты.

Докладываю, что формирование городских дружин идёт с отступлением от плана по срокам в связи с запозданием поставок оружия.

С этим я тоже обращаюсь с просьбой к Александру Васильевичу - помочь.

Добраться до городского арсенала через тоннель, который копал механический щит нам не удалось.

В результате сбоя настроек, возникшего из-за магнитной бури, щит вышел в винный подвал купца Паки.

Об остальном можно не уточнять...

Ротмистр сел, и слово взял дон Гуг.

По встревоженному Пашкиному лицу дон Румата понял - что-то случилось.

Дон Гуг откашлялся, прижав кружевной платок к губам: -Благородные доны, товарищи!

Герцог Ируканский, отдал распоряжение отправить в Залив военный флот и ввести ограниченный воинский контингент в Арканар.

Флот уже отплыл, а на соанской границе сконцентрирован армейский корпус.

Я отправил уже делегатов связи в штаб маршала Гусева.

-Ах, как это не кстати, - дон Кондор обвёл  присутствующих тяжелым взглядом, -На Конференции двенадцати негоциантов принята резолюция о введении экономических санкций против Арканарской области.

Кроме того, среди торговых гостей, прибывающих в Соан, ходят слухи о том, что большие массы варваров спускаются с отрогов Красного Северного хребта на равнину.

А вы знаете, какой кровью это заканчивается...

Тут дон Румата не выдержал, стал коленями на завалинку, лёг животом (поморщился - ох как болит туда, куда ему заехал Ржевский оглоблей) на подоконник и прокричал: -Александр Васильевич!

Выход один - техническая блокада!

Гипноизлучатели на спутниках со стационарной орбитой!

Только так можно...

Дон Кондор вскочил на ноги и хлопнул ладонью по столешнице: - Благородный дон Румата! Если вы уже в состоянии принять участие в разговоре - извольте пройти за стол!

Дон Кондор подождал пока Румата прошёл в избу и уселся рядом с доном Гугом.

После чего, понизив голос, он произнёс буравя Румату пристальным взглядом: -Довожу до вашего сведения, дон Румата, что это не наш метод.

Далее информация закрытая, впрочем...

Вы знаете, что сотрудники ИЭИ обнаружили на планете Саракш систему действующих гипноизлучателей, используемых анонимным руководством Страны Огненосных Творцов для поддержания политической лояльности сограждан.

Тамошний резидент получил доступ к сверхсекретной технической документации по излучателям.

Каково было изумление Мирового Совета после доклада Сикорски, который привёл фактические доказательства: чертежи и спецификации со штампами и подписями земных инженеров-разработчиков!

Было проведено дополнительное расследование с привлечением к нему одного из так называемых "подкидышей".

Расследование доказало участие Странников в передаче информации по излучателям на Саракш и её вещественной реализации.

Кроме того выяснилось, что снятие гипноизлучения после длительного применения приводит к психическим расстройствам разной степени тяжести.

Так что, забудьте про излучатели, дон Румата!

В том числе и поэтому, мы привлекли к операции в Арканарской области наших друзей-специалистов.

Дон Кондор сделал жест рукой в сторону Краузе.

-Кхе-кхе..., - тихо кашлянул Таранофф, напоминая о своём присутствии, -Дего в том, что мы и без изгучателей вегикогепно спгавимся, товагищи бгагогодные доны.

Таранофф погладил кончиками пальцев толстую книгу, лежащую перед ним, на блестящей чёрно-жёлтой обложке которого было написано название: "ЭКОНОМИКА для ЧАЙНИКОВ".

Таранофф слегка картавил, поэтому слушать его было очень интересно: -Пегвым дегом в Агканаге надо захватить, вокзагы, почту, тегеггаф, тегефон и банки.

Закгючённых в тюгьмах немедгенно освободить!

И пгинять все мегы к экспгопгигации сгедст пгоизводства у экспгогпгиатогов!

Дон Кондор поднял руку и произнёс: -Прошу прощения, но в Арканаре ещё нет телеграфа, телефона и вокзалов...

-Ах, дон Кондог, - отмахнулся от него Таранофф: -Навегняка в Агнакаге уже имеются анагоги этих учгеждений!

Какие-нибудь, там, посыгьные, кугьегы, фегьд-егегя, ямщики, постоягые двогы, ссудные гавки, пубгичные дома...

Всё это надо пгикгыть, занять вегными нашему дегу гюдьми!

И, ггавное, товагищи!

Немедгенно пгекгатить хождение метаггической монеты, коею собигать, накапгивать и хганить!

Так называемый зоготой запас!

Вместо звонкой монеты в обгащение выпускаем бумажные деньги.

Я тут подготовиг дгя вас, дон Кондог, эскизы новых ассигнаций.

Надеюсь, что ваша множитегьная техника спгавится с заказом в кгатчайшие сгоки!

Да, чуть не запамятоваг!

Объявгяем НЭП - новую экономическую политику!

Основное, что вам надо знать это: введение всеобщей тгудовой повинности; погная национагизация пгоизводства и сгедств пгоизводства; беспгатные коммунагьные усгуги; газгешение агенды мегких пгедпгиятий частными гицами.

Половину из сказанного доном Тараноффым Румата не понял по причине картавости последнего.

Поэтому, вторую половину довольно продолжительного спича экономиста, он разглядывал особо не скрываясь, до сих пор молчащего Краузе.

Краузе внимательно слушал Тарноффа, изредка делая какие-то пометки карандашом в школьной тетрадке в клеточку, которую он достал из потертой офицерской сумки.

Один раз, он оторвался от этого занятия и взглянул на дона Румату, видимо почувствовав его интерес к своей особе.

Румата понимал только одно: происходящее событие не лезло ни в какие параграфы "Наставления по прогрессорскому делу", которое он изучил от корки до корки, будучи ещё курсантом ШМАС.

Их наставник в Школе Младших Архивных Специалистов, резидент-историк Макс Вебер любил говорить: "Не нам, практикующим историкам, пожинать плоды дел наших, но нашим далёким потомкам".

Здесь и сейчас, предлагалось совершить настоящее макроскопическое воздействие на Историю, результат которого Румата сможет увидеть в реальном масштабе времени.

В душе дона Руматы совершалось какое-то действо, отторгающее его, Румату, не только от вновь прибывших специалистов, но и от его старых сослуживцев по Институту.

Будущее резко приближалось.

Оно уже просто подпирало, лезло вверх и в стороны, как опара лезет из чана.

Через два месяца Румата стоял на углу Ремесленной и Канатной (бывших Премногоблагодарения и Триумфальной).

Улицы были переименованы сразу же после того, как потушили пожары и разобрали баррикады.

Первая Конная особо не церемонилась при взятии города, а потому подводы божедомов лишь недавно перестали вывозить трупы и на улицах стало возможно дышать без маски в форме птичьей головы с красными стеклами и начинкой из целебных трав.

Дон Румата шёл по городу узнавая его заново: там - знакомая колоннада на фоне закопченного фасада дворца дона Сатарины; тут - смешной чёртик над стрельчатым окном, неизвестно как сохранившийся с доброго довоенного времени.

- Чёрт, -подумал Румата, - Даже прежнее средневековое зверство кажется мне теперь более понятным и человечным...

Тогда, после совещания в Пьяной Берлоге, Румата какое-то время выжидал, соблюдая инструкции Александра Васииильевича: ждать, присутствовать, фиксировать, не вмешиваться.

Но после того, как из тюрем выпустили заключённых, а люди Ваги Колеса среди бела дня устроили резню бывших донов, получившую название "стеклянная ночь", он не выдержал, сорвался.

Румата старался не вспоминать, что он делал эти дни и ночи.

Сначала он поскакал в Бау.

Но дон Пампа отказался к нему присоединиться.

-Видите ли, дон Румата, я не могу оставить без защиты баронессу и баронета, - сказал он, с виноватым видом осушая кубок за кубком коричневое эсторское.

-Пусть только сунутся, эти свиньи! Я буду гнать их до урочища Тяжёлых Мечей!

Тогда Румата вернулся в горящий город.

Как ни странно, орденский гарнизон покинул город накануне событий.

Куда делся дон Рэба, а Румата его искал и в дворце и в порту, где на корабли грузилась орденская конница, он так и не узнал.

Сейчас на улицах Арканара было людно: толпы праздношатающегося люда; расхристанная пьяная матросня приставала к гражданским, горланила что-то неуловимо знакомое:

Говори Арканар, разговаривай!
Эх яблочко, моё спелое
А вот дона идет, кожа белая.
Кожа белая, брошка ценная,
Если дашь ты мне - будешь целая!
Эх яблочко, да с земляникою,
Подходи-ка дон, глазик выколю,
Глазик выколю, один останется,
Чтоб видал дон, кому кланяться!
Эх яблочко, куды котисся?
В чрезвычайку попадёшь -
Не воротисся!
Эх, яблочко, да на завалинке,
Продаёт дон чулки-валенки!
Эх, яблочко, катись к бережку
Раз купил хабар — давай денежку!
Держиморда-купец спекулирует,
А народна власть реквизирует!
Эх, яблочко, да на тарелочке,
Кому брагу пить, а кому девочек?
Эх, яблочко цвета разного,
Ты за серого, я за красного!

На столбах еще покачивались веревки, на которых вешали несчастных донов и их домочадцев.

Румата ничего не боялся, он просто не хотел больше обнажать свои мечи.

На второй день после начала войны, в дверь его дома постучался какой-то человек и передал ему конверт, внутри которого Румата обнаружил документ, который назывался очень ругательным словом, которое обожала произносить и писать в подворотнях чернь: МАНДАТ.

Румата сунул его в карман камзола - пусть лежит, старые охранные железные обручи для ношения на руке потеряли смысл.

Румату толкнули в толпе в бок, он огляделся.

Посередине площади высилась полуразрушенная и обгорелая Веселая Башня.

Сколько раз Румата "словно наяву видел спины серой сволочи, озаряемые лиловыми вспышками выстрелов.... и медленно обрушивающуюся внутрь себя Весёлую Башню...." (с)

Почему же сейчас, когда его мечты сбылись ему вовсе не сладостно, а наоборот, хочется закрыть лицо ладонями и заплакать?

Быть может эти  слёзы нужны, чтобы унять душевную боль по убитой серыми штурмовиками Кире?

Или по самим этим штурмовикам, через чьи изрубленные трупы он переступил, чтобы идти и рубить дальше?

Или по тысячам повешенных, изнасилованных, зарезанных и заколотых в "стеклянную ночь"?

В ту ночь Румата метался по городу, стараясь спасти хоть нескольких, из множества тех, которые не могли спасти себя сами.

Это после той ночи, вернувшись под утро домой, он содрал с головы забрызганный кровью обруч-транслятор и зашвырнул его в угол прихожей.

После той ночи Румата запил.

Он выбросил в пламя камина упаковку спорамина и запил по-настоящему.

В доме был слишком большой винный погреб...

Дон Кондор пытался с ним поговорить, но ответив один раз на его вызов, Румата не сказал ему ни слова.

Он только смотрел на экран передатчика, пока дон Кондор не отвёл глаза в сторону и не замолчал.

Через две недели, когда порядок в городе был наведен солдатами маршала Гусева и городским ополчением, в дверь дома постучал человек в кожаных куртке, галифе и сапогах.

На брустчатке у его ног стоял бумажный ящик черного цвета.

Румата узнал посетителя, глядя из окна второго этажа, только по коротко остриженным волосам цвета "соль-перец".

"Соли" в волосах стало намного больше.

Румата велел старому Муге впустить гостя.

Руки Краузе были заняты ящиком и он кивнул головой, приветствуя дона Румату.

Румата велел Муге накрыть на стол.

В доме закончились припасы, лавки и рынок давно были разграблены и закрыты, но Муга собрал на небольшое блюдо ветчины, солёных огурцов и сухарей.

Румата был тяжело пьян, но когда Краузе извлёк из коробки бутылку, внутри которой была какая-то прозрачная жидкость коричневатого оттенка, он постарался прочитать надпись на этикете.

Это была та самая "Неппессуха", отличный коньяк с далёкой Земли, который они пили в "Пьяной Берлоге" за успех предприятия  после памятного Румате совещания.

Краузе свернул пробку и разлил содержимое бутылки по стаканам из драгоценного "муррийского" стекла.

Они выпили молча.

Румата занюхал кусочком сухаря, Краузе похрустел огурцом и сказал: -Вот что, дон Румата... Я догадываюсь, что с вами происходит.

Это всё оттого, что совесть ваша ставит перед вами задачи, которые можно ставить только перед человеком живущим в некоем Идеальном мире.

Отнюдь, дон Румата, мы с вами живем не в Идеальном мире ...

Вашей недавней поддержкой деклассированным элементам руководила ваша совесть, которая руководствовалась неверными представлениями.

Вы думаете, что ваше благородство коммунара будет справедливо оценено потомками?

Очень жаль вас, дон Румата...

Александр Иванович передал для вас кристалл с интересной записью.

Собственно, это видеофильм, снятый в одном из вариантов Миров.

Для точности формулировок мы договорились называть эти миры Искусственно Сконструированными Мирами, или ИСМ.

Так вот, рекомендую вам посмотреть этот фильм из одного из ИСМ.

Румата поднялся по скрипучей лестнице в мансарду, там под стропильной ногой, укрытый старой дерюгой лежал силикетовый сейф.

Касанием указательного пальца в нужной точке Румата вскрыл сейф и извлек из него переносной транслятор.

Пошатываясь на каждой ступеньке Румата спустился вниз, установил транслятор рядом с бутылкой "Неппессухи", налил себе ещё в стакан коньяка.

Потом он засунул кристалл в приемное окно, нажал клавишу воспроизведения и отхлебнул из стакана.

Экран транслятора замерцал и на нём появилась картинка.

"Грязь. Реки дерьма, нужники, вечная слякоть и прочее невеселое. Книга оставляет ощущение внутренней красоты, которую веками придется очищать, полировать войнами, горем, ересью. Фильм не оставляет ничего, кроме дерьма.

Уродство. Картина уродлива сама по себе.

Пошлость. Наверное для полноты картины крайне необходимо было такое количество голых задов с нарывами на экране. Видимо, это сочетается с количеством дерьма, иначе откуда бы ему взяться.

Тесно, темно, слякотно. Кажется, что все происходит в желудке великана Времени, который позавтракал болотным илом, рыбацкой деревней и парой рыцарей.

Общий же итог неутешителен: фильм - это рвота пополам с испражнениями, все нравы морали и личности смыты в унитаз.

Вообще, весь упор в фильме сделан на смакование грязи. Все ходят по мокрой грязище, хотя даже в «грязном» средневековье в столицах, а Арканар все же – столица, улицы мостили брусчаткой. Бичи на экране беспрестанно сморкаются, трясут гениталиями, мажут себя грязью и говном.

Дерьмо, дерьмо. Дождь. Дерьмо сверху падает на дерьмо вниз. Человек идет по дерьму, мерзко смеется, кидается дерьмом в другого человека.

Вся эта грязь, беспросветная, вываливающаяся на зрителя, гнилые зубы, толстые голые мужики с огромными животами и повисшими мелкими отростками - из-за врожденного ощущения гармонии и красоты у меня рука не поднимается на то, чтобы по-настоящему описать этот фильм.

Если меня спросят какой фильм я ненавижу больше всего, и какой фильм считаю пустой и бессмысленной тратой времени, то не колеблясь назову «Трудно быть богом» "(с)

Румата был потрясён увиденным.

Мутную пелену опьянения сменило холодное отчаяние.

Движением руки он сбросил со стола пустые бутылки и бокалы.

Хрустя подошвами сапог по битым бутылкам он прошёл по комнате; покрутился в прихожей, надевая на себя перевязи, и вышел на улицу, хлопнув дверью.

Он шёл по грязной мостовой мимо домов с отбитой и закопченной штукатуркой, мимо редких корявых деревьев, сквозь поредевшую к закату уличную толчею.

С низкого серого неба начали падать снежинки.

Их становилось всё больше и больше.

На покосившемся осветительном столбе, с разбитой масляной лампой на верхушке, что-то трепыхалось, как призывно машущая белая ладонь.

Румата остановился в шаге.

Косо приклееный листок грубой бумаги был покрыт неровными строчками состоящих из крупных печатных букв, сложившихся в слова:

                КНИГОЧЕИ ГОРОДА АРКАНАРА!
                ПРОЧИТАЙТЕ И ПЕРЕСКАЖИТЕ НЕГРАМОТНЫМ СОГРАЖДАНАМ!

Народная Армия маршала Гусева борется за новый порядок вместо старого строя, феодальной разрухи и произвола; за хлеб вместо голода и нищеты.

Возвращение королевских чиновников, донов, серых штурмовиков и служителей Ордена не будет допущено.

Хотя война ещё продолжается, Народная Власть уже проводит следующие мероприятия:

1. Находившиеся до настоящего времени в личном пользовании донов, знати и Ордена крестьянские дворы; приусадебные участки; майораты; ленные владения передаются в личную собственность крестьянам и не будут облагаться налогами и поборами.

2. При условии хорошей уборки урожая и успешном проведении осеннего сева, крестьянские участки будут увеличены вдвое. Этим крестьянам даётся возможность соответственно увеличить количество скота.

3. За поставляемые с бывших господских полей и единоличных участков сельхозпродукты Народные Власти будут выплачивать твёрдые и справедливые цены, значительно превышающие довоенные цены.

4. Все ремесленные производства, имеющие более одного верстака, плавильной печи, горна, наковальни, передаются в управление органов Народной Власти с выплатой единовременной компенсации деноминированной валютой.

5. Кроме того, Народные Власти отменяют Орденскую десятину и исполнение культовых обрядов.

ТОТ, КТО БУДЕТ ПРОДОЛЖАТЬ ВОЙНУ с НАРОДНОЙ ВЛАСТЬЮ, БОРЕТСЯ ЗА СОБСТВЕННОЕ РАБСТВО!

Прекращая бессмысленное сопротивление вы помогаете реорганизации сельского и цехового хозяйства, улучшению условий работы и всей вашей жизни.

                145 В/20

Краузе подошёл неслышно и встал за спиной дона Руматы.

-Что мне делать, Краузе? - спросил не оборачиваясь Румата, - Прекратить бессмысленное ....

-Вы устали, дон Румата... - мягко, как ребенку, ответил Краузе, -Улетайте на Землю! Возвращайтесь сюда лет через семьдесят или раньше...

Вы увидите как сбываются мечты!

-А что, если какой-нибудь придурок напишет другую ужасную историю? - Румата обернулся и внимательно посмотрел в лицо Краузе.

-Ну что же, Антон, тогда мы ещё раз перепишем её заново! - сказал Краузе.

Отредактировано КФТ (2020-07-12 07:17:09)

Перстень королевы Анны

Глава 1. Здесь. Сейчас.

Поднялись с Петровичем на верхнюю площадку пожарной лестницы.

Там только запертая и опечатанная дверь в стене на чердак, ящик пожарного крана, да вёдра уборщиц.

Очень уютно, всё по-нашему.

Я с грохотом свалил свою сумку с разводными ключами, ножовкой, плашками, чеканками и каболкой у стены.

Рядом Петрович аккуратно поставил свой чемоданчик с напряжёметром, кусачками, мотками изоленты и прочей электрической хренью.

-Всё, на! Перекур, на! - сказал Петрович и мы уселись с ним на перевёрнутые вёдра.

Только закурили петровичего "Инфаркта", только я наладился рассказывать как с кумом в прошлом году ездили за грибами под Медынь, как по ступеням загрохали каблуки.

-Ну, всё, опять где-то или трубу прорвало, или замыкание в проводке! Тьма-тьма-тьма! -выразился Петрович.

Я поспешно забычарил окурок и спрятал про запас в карман рабочей куртки.

Собственно курить во всём здании строго запрещалось.

Но у нас ведь как?

Чем больше запретов, тем меньше их выполняешь.

А тут, ба! Влетает к нам на площадку Анжелка - секретарша Самого.

Верхний бюст колыхается в распахе блузки, узкая юбка по швам трещит на бегу!

Мама, где мои двадцать лет?

-Вы что тут, придурки, надымили? А ну кончай перекур! Быстро, Сам вызывает! - это она нам.

Анжелка - хороша девка, её даже на бегу хочется.

Петрович так и брякнул: -Щас кончу, госпожа референт! Прямо тут на площадке и кончу!

Анжелка покраснела, фыркнула, что твоя кобыла, за словом далеко не полезла: -Ты Петров не у себя в хлеву, фильтруй мысль! Давай быстрей, оба на выход, без вещей!

И поскакала по ступеням вниз, а мы, делать нечего - за ней.

Эх! А сзади Анжелка ещё лучше! Не поверите? Корма как у эсминца!

Ну, спустились мы на два этажа вниз, дошли по длиннющему коридору  до приемной Самого.

Анжелка нас в приёмной затормозила, а сама открыла дверь в тамбур, потом вторую, которая прям в кабинет, полуоткрыла и верхней частью своего организма в щель посунулась - дескать: -Ваше приказание выполнено!

Пока мы слюни глотали, глядя на изящные обводы Анжелкиной кормы и на её стройные ножки в колготках "от Парижа до Находки" и в красных "лабутенах", в кабинете что-то про нас решили.

Анжелка дала "задний ход" в приёмную и злорадно улыбаясь, сделала приглашающий жест: -Заходите, сволочи! Щас вам там устроят перекур!

Ну, ладно, зашли....

Я у Самого в кабинете ни разу не был.

В санузле - да, смеситель менял и два раза засор в унитазе чистил.

Ну, так это не считается.

Меня с завязанными глазами до туалета довели, глаза развязали, а потом опять завязали.

Скажу вам - знатный кабинет, больше на спортзал по размерам махает.

Только в спортзале ковра на полу нет и потом так и шибает.

А здесь - ничего, аромать...мать ...мать...

В общем, хорошо пахнет в кабинете.

Стоим мы у двери, глянул я вдаль, а там, далеко-далеко большой такой стол, буквой Т, и за ним Сам сидит.

Петрович как-то розетку у Самого менял.

У него работа тонкая, потому, глаза ему не завязывали...

Так вот, рассказывал мне, что если, значит с того конца кабинета, там где Сам сидит, смотреть, то людишки у двери как тараканы маленькие.

А если от двери смотреть, то всё на том конце кажется большим и значительным.

Ну, так и есть!

И вот, смотрим, подзывает нас Сам.

Ну, подошли ближе.

Оказывается в кабинете, кроме Самого, ещё двое были - сидели за столом, неподалёку от Самого.

Один, крупный такой, в теле мужик, был генералом.

Я когда срочную служил один раз видел издали генерала, он к нам приезжал зачем-то.

Так у того генерала на золотых погонах по одной звезде было.

А у этого генерала - на каждом погоне штук пять-шесть этих звёзд прикреплено.

Я его, мордастенького, не враз, но признал.

Прошлой зимой у него в кабинете трубу отопления бандажил.

Он меня ещё папиросой "Герцеговина флор" угостил, как я ему тепло в батарею пустил.

А второй - тот очкарик, голова почти вся плешивая и по форме - ну, как яйцо куриное.

Правда, что, поболе яйца, гораздо поболе.

Стоим мы с Петровичем, а Сам нам и говорит:

"Вызвали вас, господа, по причине государственной. Во Франции, есть такая страна, в следующем месяце, по подсчётам наших аналитиков изберут президентом женщину. Для нас Франция является стратегическим партнёром. Нам с ними надо установить хорошие отношения. Самый Сам приглашён на инаугурацию в Париж. А что ей, президентше подарить, не знают. Подарить собаку? Вопрос принципиальный.

Подаришь суку - обидится госпожа президент. Подаришь кобеля - скандал может приключиться. Про кошек - вообще тема закрыта. С одной стороны гулящяя кошка, с другой - "Кошкин дом": Тили-тили, тили-бом! Загорелся кошкин дом. Нам намёки на пожар в центре Европы не нужны. Подарить кота? Опять намёк на гулящего "мартовского кота". Кто знает, с кем она теперь спать будет? Есть, конечно, план "Б"... Можно подарить породистого коня... или кобылу... Сами видите, тут тоже, дилемма...

Мне поручено разбираться с этим вопросом.

Мы тут с товарищами посовещались и Самый Сам решил подарить президентше кольцо с брильянтом. Но кольцо должно быть не простое, а историческое.
А где взять историческое французское кольцо? Только в исторической Франции. А как туда попасть? Никто не знает. Вот товарищ академик нас выручил. Пусть сам скажет. Флогистон Сенусертович - прошу, объясните ещё раз нам вашу идею.

Яйцеголовый академик снял пенсне с могучего носа; подышал на стёклышки; протёр их кончиком галстука "стиляга" и водрузил на тонкую переносицу.

Потом он со скептическим видом осмотрел нас с Петровичем, покхекал, прочищая горло и произнёс:

"В нашем Хронологическом Институте Неоконченных Исследований (ХИНИ) в подвале была обнаружена Машина Времени, сконструированная ещё в СССР. Естественно, мы её, как могли, привели в рабочее состояние. Подмели, вымыли пол, зачистили ..."

-Вы нам попроще, товарищ академик. Товарищи не всё понимают! - это, значить, говорит Сам академику.

А мы стоим.

Академик опять покхекал и продолжил:

"Извольте, товарищ Сам! Я попроще... Залили в криолятор жидкий азот, определились с возможностями подать нужное количество электроэнергии. Для передвижения во времени и гарантированного возвращения в наше Время требуется, господа пять гигаваттчасов! Да-с... Это вам не баран начихал! Для того, чтобы зарядить криолятор, нам надо на полдня отключить всех потребителей электроэнергии в европейской части страны."

Тут встрял генерал:

"Я, конечно, не извиняюсь! Есть вопрос к  товарищу науке! Вы нам, товарищ, в тот раз говорили, что эта ваша Машина передвигается в каком-то опи... описанном Времени и в такое же описанное Будущее. Это что ж получается, товарищ академик? Всё у вас описано с ног до головы, а страна полдня без света должна сидеть? А если в это время на нас нападёт наш старый стратегический партнёр, эти Разъединённые Штаты? Вы, значить, в Прошлое сматываетесь, а  мы тут должны радиацию глотать?"

Пенсне свалилось с носа академика и заметалось на шнурке по его крахмальной манишке:

-Попрошу товарища генерала не инсинуировать идею. Речь шла о перемещении материальных объектов из описываемого Настоящего в описываемое Прошлое, и обратно.
Да - риски велики, как и во всяком новом деле! Но мы, господа, выполняем поручение Самого! А потому предлагаю вернуться в русло конструктивных действий. У меня всё, товарищ Сам!

-Ну так идите и работайте! -сказал Сам, ослабляя узел галстука и слегка сползая в кожаном кресле, -И позовите, там, ко мне моего референта!

Мы всей гопой вывалились из кабинета в приёмную и Петрович, злорадно ухмыляясь, ткнул большим пальцем правой руки себе за плечо:

-Вас там вызывают, госпожа хреферент!

Нас отвезли на машине "Скорой помощи" с красными номерами 113 на бортах в этот их, Хронический Институт.

Генерал и Флогистон нас сразу потащили на опыты, но мы с Петровичем "упёрлись рогами".

Виданное ли дело, чтобы рабочему человеку, да без обеда?

Ладно...

Академик распорядился и нас отвели в институтскую столовку.

Генерал с нами было увязался, но потом встретил в коридоре цокольного этажа своего кореша - начальника Первого отдела (институт-то секретный) и они с ним свинтились куда-то.

Ага! Бойцы вспоминают минувшие дни!

А мы с Петровичем расположились за столиком у окна.

Обеденный перерыв уже закончился, кроме нас и мух в обеденном зале никого не было.

На первое налили нам по тарелке борща с бураками, сваренном, правда что, не на мясном бульоне, а на тушенке.

На второе было азу с варёной гречкой.

А на третье - компот из сухофруктов.

Нам очень понравилось, что денег с нас за обед не спросили.

Но "на сухую" еда в рот не лезла.

Петрович раздумчиво помешал ложкой борщ в тарелке, да пошёл к окну раздаточной.

Там, среди чанов на электроплитах, перемещалась мадам повариха.

Я слышал как Петрович ей "втирал" что-то про опыты, чёрных норвежских крыс и доктора Менгеле.

Повариха только половником отмахивалась.

Потом Петрович посунулся в раздаточное окно и голос его приобрёл бархатистые нотки.

Я знаю методы Петровича по общению с противоположным полом, а потому в успехе не сомневался.

До меня донеслось заключительное арпеджио этого талантливого исполнителя: -Клавдия Петровна! Душа моя! Быть может в последний раз мы вот так, среди своих людей сидим...

Клавдия Петровна уже не отмахивалась половником.

Утирая обильные слёзы белым фартуком, она удалилась в глубь варочной, исчезла в проёме двери, откуда выплыла через минуту с бутылкой кефира в руке.

Мы с Петровичем, не чинясь, разлили кефир по стаканам и выпили, занюхав суставом указательного пальца.

Ну, в такем разе - мы на МАЗе!

Обед прошёл в тёплой и дружеской атмосфере.

Мы вытаскивали ложками из стаканов компотные останки, когда в двери столовой влетел генерал.

Он уже хорошо "вдел" со своим приятелем-комбатантом, но траекторию движения держал с грацией балерины Волочковой.

-Aufstehen! Lass uns gehen! Schnell, schnell! -заорал он с ходу на нас с Петровичем.

Странное дело...

Я восемь классов закончил, русский, как родной - только со словарём, а тут всё сразу понял, что он лопочет.

-Пошли, говорю, Петровичу, старый ты штепсельный разъём, фановая труба зовёт!

И мы пошли вслед за генералом на опыты.

Это было обширное помещение, пристройка к основному зданию Хронологического Института Неоконченных Исследований.

Под высоким потолком в косых солнечных полотнищах света, исходящего из световых фонарей легкосбрасывамой при взрыве кровли, виднелись металлоконструкции мостового крана.

От одной стены, уставленной электрическими щитами, к центру шли в кожухах толстые медные шинопроводы, опирающиеся на керамические изоляторы.

В воздухе отчётливо и тревожно пахло озоном, и ожиданием приключений.

Посередине зала стоял большой металлический шар с открытым люком сверху, как в танке, и с круглым иллюминатором сбоку, как на самолёте.

Хотя в самолёте не бывает таких толстых стёкол, как в этой хреновине.

Ещё из люка вертикально вверх поднималась тоненькая струйка дыма.

-Горим, что ли? -сходу заорал генерал на профессора, стоящего у дальней стенки зала, рядом со школьной доской сверху до низу исписанной мелом.

Причём всё цифры, цифры, да значки всякие хитрые.

В общем, на заборе иной раз и не то увидишь, но там - не так пробирает, как тут.

Контора пишет...

Интересно, сколько "бабок" этот Сенусертыч в пенсне заколачивает?

Профессор оторвался от доски, глянул на шар, глянул на генерала: -Это азот испаряется, товарищ генерал! Допустимый процент убыли объёма на испарение.

Мне очень не понравился этот дымок.

Петровичу тоже.

Он уже начал багроветь, подбирая из своего словарного запаса слова подоходчивее, но я его в этот раз опередил: -Может быть кто из господ-товарищей нам объяснит, какого хрена нас сюда привезли? Мы на подвиги не подряжались! Это кто ж так бандажит магистраль, что у него утечка?

Сзади мне в затылок дышал запахом коньяка "Ахтамар" генерал и от этого запаха, да от тяжелого дыхания генерала, вдруг стало мне обречённо и  понятно, как последние сто грамм гемодеза в капельнице...

-Всё! Куку - Гриня! Докукарекались!

Профессор, между тем, жестами зазвал нас в угол зала, где за медицинскими ширмами стояли деревянный топчан, столик, несколько складных стульев и массивный сейф фирмы Kyser & Rex, о чём можно было прочесть на дверце.

У стены стояла лабораторная стойка с вытяжным шкафом и мойка для химической посуды.

Мы уселись на стулья, даже генерал, долго умащивался, но потом притих и задремал, опершись левым боком и локтём на столешницу.

Под паровозное сопение спящего генерала академик нам поведал, что дело по отправке людей в Прошлое, пока что, новое и сверхсекретное.

Среди сотрудников Аппарата выбрали нас с Петровичем, как наиболее годных для этого дела.

Врал Сенусертыч виртуозно, не морщась, но я-то понимал, что мной и Петровичем просто жертвовали, как расходным дешёвым материалом.

Осталось подороже продать свою никчемную жизнь.

Мы поинтересовались у академика о наших с Петровичем преференциях в случае участия в эксперименте.

Яйцеголовый растолкал генерала.

Тот сначала страшно таращился на нас троих, потом, видать, вспомнил - где и с кем.

Потом он пять минут пил холодную воду из-под крана мойки.

Потом достал из накладного нагрудного кармана кителя мятый листок бумаги и зачитал текст приказа.

Выходило так, что нам с Петровичем присваивалось, каждому, временное офицерское звание - младший лейтенант инженерной службы, с выплатой оклада жалованья и начислением всех положенных надбавок за выполнение боевого задания в военное время.

Такая благодать на нас проливалась только на время выполнения задания.

Ну, это мы понимаем - мы переглянулись с Петровичем: -Хрен вы нас скоро увидите...

Потом генерал спрятал бумажку обратно в карман, спросил у Сенусертыча где у них находится латрина и исчез.

-Слушай, профессор, вот пока Армия пошла похезать, я у тебя хотел спросить..., -это прорвало, таки, Петровича, -Ну, какие мы, на, исследователи? Хронолётчики хреновы... Во! Хренолётчики - самое оно! Мы ж ничего не знаем! Я по-французски только и помню фразу из "Операции Ы": "Собор  Парижской богоматери... Какой, какой матери?"

-Это всё поправимо! -отвечает академик, - Уж если вы книжек не читаете, а только кино смотрите, то в фильме "Большая перемена" показан способ усвоения знаний с помощью записи информации на подкорку головного мозга, когда последний находится в фазе быстрого сна. Так сказать,  rapid eye movement.

-Конечно, сейчас этот способ усовершенствован и позволяет записывать за сеанс крупные блоки информации без опасности попадания репициента в сонный паралич....

-Опаньки, с этого момента поподробнее! -оживился Петрович.

Мы с ним начали было дремать, под объяснения академика.

-Ну, это совсем просто! -сказал академик, -Сонный паралич, он же сонный ступор, он же катаплексия пробуждения, это состояние полного или частичного паралича мышц, возникающее во время засыпания или реже во время пробуждения...

-Ни хрена - реже! Вы проф не знаете что это такое - просыпаться с бодуна. Это ж кошмар, как из болота вылезаешь... Хочешь проснуться, а не можешь...- Петрович сокрушённо помотал головой.

Я с ним полностью был согласен - сам знаю, из личного, значиться, жизненного, трам-тарарам, опыта...

Академик объяснил нам, что стальной шар - это и есть хронокапсула...

Ну, это он пусть как хочет называет, а для нас с Петровичем она с этого момента "хренокапсула"...

И в эту хренокапсулу нас посадят и отправят в Прошлое.

Но сначала надо бы поспать, пока нам на подкорочку будут записи делать.

Мне представилась "цыганская" игла, которая бродит по мягким извилинам моего мозга, оставляя за собой кровоточащую кривую царапину с расходящимися краями: -Бр-р-р! Ужасть и только!

Потому, когда док отвёл нас за стенку зала в палату как в больничке -  с двумя медицинскими кроватями, тумбочками и каким-то прибором с проводами на столике -каталке, я у него (у доктора, а не у прибора) спросил: -Док, больно будет?

-Ложись, ложись, голубчик... - рассеянно ответил мне академик, включая этот прибор на столике.

Петрович уже повалился на койку не снимая ботинок и вовсю впал в фазу сна - захрапел и засвистал носом.

Я снял кроссовки, лёг на спину и начал смотреть в потолок.

Твою так... Сразу вспомнил как там НАУ поют:

В комнате с белым потолком,
С правом на надежду.
В комнате с видом на огни,
С верою в любовь.

-Какая, на, любовь? -успел подумать я, чувствуя как проф прилаживает мне к вискам холодные электроды и заснул.

Проснулся я от страшной головной боли.

Голова просто раскалывалась на куски!

Я сел на кровати, спустив ноги на пол, обхватил череп ладонями и простонал: -Merde, ma t;te craque! Doc, donne-moi une pilule pyramidale! (Блин, как голова трещит! Док, дай таблеточку пирамидона!)

Док суетился у кровати Петровича, капая из пузырька какие-то капли в мензурку с водкой.

Про водку - это я по запаху определил, а Петрович, похоже был без сознания.

-Сейчас, сейчас! -это мне доктор ответил, растопыривая локти и вливая Петровичу в пасть содержимое мензурки.

Петрович поперхнулся, глотнул и тут же сел на кровати, бессмысленно тараща на нас глаза.

Внезапно он начал читать из Вийона, знаменитое:

"Mais je l'ai pris comme un cadeau
Sourires, regards affectueux,
Mon amour ;tait en feu..."(c)

Я повторял вслед за ним, смакуя на слух каждое слово:

"А я ведь принимал как дар,
Улыбки, ласковые взгляды,
Пылал любви моей пожар,
Впивал я ложные услады,
На белой лошади парада.
Всё это было. Я убит.
Мне всё сменить на свете надо,
Пусть сердце в дом иной стучит."(c)

-Ну вот, всё получилось! Похоже матрица прижилась! -с удовлетворением проговорил академик, наливая в мензурку водку из большого флакона с надписью "Яд!" на этикетке.

-Oui monsieur! -ответствовал я ему, принимая из его рук универсальный гореутолитель.

-Вам лучше? -спросил академик.

-Что значит лучше? Просто хорошо! Сейчас бы закусить.... -начал я.

Но проф перебил меня, назидательно подняв вверх указательный палец: -Un ventre plein - sourd ; l'apprentissage! (Сытое брюхо - к ученью глухо!)

Это мы понимаем - жрать значит не дадут...

И - точно, жрать не дали, а начали разговоры с нами разговаривать.

У меня было странное ощущение...

Голова как-будто распухла, в ней появились новые слова, понятия и образы, которых у меня никогда раньше не было.

Вот как с тем Вийоном, например.

Или, вот, этот Бодлер...

"Ревела улица, гремя со всех сторон.
В глубоком трауре, стан тонкий изгибая,
Вдруг мимо женщина прошла, едва качая
Рукою пышною край платья и фестон..."(c)

Зачем мне это?

Раньше у меня в жизни всё было гораздо проще: получил за работу и сразу пропил, чтоб не думать ни о чём...

Смотрю, и приятель мой Петрович, что-то странно так вокруг поглядывает, как будто что-то новое, ранее незамеченое увидал.

А всё этот академик со своим аппаратом.

Позаписали нам на подкорку всякой интеллигентной трухи, а нам - страдать.

А ведь, точно, отправят нас в этой стальной бочке в Прошлое и поминай, как звали!

А академик протёр в очередной раз галстуком пенсне, и как раз об этом и говорит:
-В Прошлом вам придётся жить под другими именами. Мы, перед имплантацией новых знаний, продумали этот вопрос и подобрали вам фамилии созвучные нынешним. Вас, Петров, теперь зовут Жан-Жак Петен. А вас, Краузе, Жан-Поль Круазет. Да вы и сами это уже чувствуете.
Теперь о задаче, которую вам надо решить. Поскольку наукой установлено, что мы живём в описываемом кем-то мире, то и оперировать мы будем знаниями полученными из первоисточников в том виде, в котором они существуют на данный момент времени. Мы смогли найти подходящий перстень. Сам одобрил наш выбор. Вы будете отправлены во Францию в сентябрь месяц, а точнее в 18 сентября 1625 года. Мы решили, что пяти дней вам хватит на адаптацию и натурализацию в новом времени. Внедрённых в вас знаний о Прошлом вам для этого должно хватить.

-Что мы должны сделать через пять дней? - спрашиваю у академика.

-Не через пять дней, а все эти дни до 23 сентября вы должны думать головой, как выполнить задание, - отвечает академик, -23 сентября королева Анна Австрийская передаст служанке Констанции Бонасье перстень с брильянтом для того, чтобы его обратили в деньги. После этого эпизода перстень больше никогда и нигде не упоминается. Нам представляется, что этот перстень был уже кем-то похищен. Возможно вами же и похищен. В Прошлом это событие уже произошло. Но в вашем Будущем оно ещё должно произойти. Здесь мы имеем дело с так называемым "кажущимся парадоксом дедушки". Теория временных перемещений гласит, что любое действие, направленное из Будущего в Прошлое может изменить само Будущее. Теоретически вы можете отправиться в Прошлое и там убить своего дедушку. Но это невозможно, потому что законы по которым существует Время этого не допустят. Будет создан другой вариант Реальности. Иногда после "temporary fork" остаются следы - вот как в этом случае.

Академик подошёл к школьной доске, рукавом пиджака стёр часть ранее написанного, взял в руки кусок мела и задумался.

-Собственно, для вас важно только то, что после исчезновения кольца История пошла по другой причинно-следственной "ветке" - появился мешок с серебрянными монетами кардинала, который госпожа Бонасье отдала мушкетёру.

В моём мозгу уже были заложены необходимые знания, поэтому я всё понял: -Понятно, товарищ академик! Поедем, подумаем как можно это кольцо изъять из Прошлого...

Тут в зал ввалился генерал и поглядывая на наручные часы скорчил на лице мину: -Вы ещё здесь?

Академик поднял руки вверх: -Завершаем инструктаж! Теперь об экипировке... Ваша новая одежда сшита из хлопчатой ткани и шерсти.

И при неблагоприятном раскладе...

Петрович аж вскинулся со своего стула...

-Ну, я уверен, до этого дело не дойдёт! -продолжил академик. -Но, для сведения, она до нашего времени не сохранится! С собой вы возьмёте фотоаппарат "Минолта" со специальным объективом. Аппарат автоматически проявляет и печатает. Он способен выдать пять миди-фотокарточек. Аппарат не содержит металла и изготовлен из специального пластика, который деполимеризуется на воздухе в течении полугода. Ещё для вас подготовлен набор отмычек. Отмычки изготовлены из китайской стали, поэтому проржавеют в течении месяца в труху. Каждому на оперативные расходы будет выданы монеты, эквивалентные ста пистолям. Монеты настоящие, собраны в качестве пожертвований от богатых семей и меценатов. В музеях, сами знаете, давно уже выставлены только копии.

Мы вас высадим и заберём на опушке Венсенского леса.

Вот точка на карте и фотографии поляны.

Это вам надо запомнить здесь и потом тоже, по прибытии на место.

В город вы попадёте через Антуанские ворота.

Из-за огромных энергозатрат хронолёт за вами мы сможем послать только через неделю.

По той же причине капсула может находиться в Прошлом только пять минут.

За это время вы должны успеть проникнуть внутрь и закрыть люк.

Старт будет выполнен автоматически.

Теперь приступим к переодеванию.

Из одной книги мы узнали во что вас надо облачить.

Проф подвёл нас к большому шкафу, стоящему в углу зала и выдвинул из него большой ящик.

Из ящика он извлёк груду мятой и грязной ткани, которую вывалил на стоящий у стены стол.

Проф порылся в груде, разделяя её на две кучки.

Мы с Жан-Жаком внимательно следили за его руками.

В каждую кучку попали длинные белые полотняные трусы, но без резинки; кожаный ремень на пояс и чёрные колготки.

Мы с Жан-Жаком одновременно сплюнули.

-Колготки не одену! -сказал я.

-Это не колготки. Это - шоссы, -ответил проф, перебирая вещи.

-Они же без резинки! Мне что, руками их держать? -спросил Жан-Жак.

-Надо пропустить их под поясом, а сверху надеть камзол. И привязать к подвязкам камзола. Ну ка, раздевайтесь оба! -проф обернулся за помощью к генералу.

-Товарищи временные офицеры! Слушай мою команду! Р-раз-девайсь! -тут же рявкнул генерал.

Я разделся и подошёл к столу.

Проф вручил мне белую полотняную рубаху, длиной ниже пояса, и вторую рубаху из тонкого простеганного войлока. Это и был камзол.

-Чтобы трусы не падали, надо  обвязать пояс вокруг талии и пару раз обернуть вокруг него верхнюю часть трусов, -наставлял нас академик.

-Теперь надевайте шоссы. Видите - наверху пришиты шнуры? Теперь надевайте через голову рубашку - шенс. А потом - камзол. На самом деле - это блио. Его носят и на улице и дома. В жару снимают. Что-то типа ветровки.
Внизу у блио есть шнурки. Пропустите их через разрезы в шенсе и подвяжите свои шоссы.(с) -терпеливо объяснял нам проф.

Мы кое-как оделись, помогая друг другу с подвязками-завязками.

На ногах было предложено носить кожаные шлепанцы с заостренными носками.

К ногам эта клоунская хрень крепилась ремешками с железными пряжками.

-Примерно так выглядели бродячие торговцы, мелкие стряпчие или разорившиеся дворяне,(с) -сказал проф.

-А почему всё такое грязное? -брезгливо спросил Жан-Жак.

-Потому что вам не следует выделяться от основной массы парижан. Вот вам ещё кинжалы. Хорошо бы они пригодились только во время еды..., -напутствовал нас проф, вручая нам кинжалы на железных цепочках для крепления к поясу.

-На ле-во! -скомандовал генерал и мы поплелись к хренолёту.

Идти в этой одежде было непривычно.

Всё время казалось, что подвязки не выдержат и с меня свалятся штаны.

А обувь была удобной - по ноге и подошва пружинила, как в кроссовках.

К люку шара вела приставная алюминиевая лестница.

Гремя кинжалами о ступеньки лестницы и о края люка мы забрались внутрь.

В хренолёте было тесно: одно двойное кресло-ложемент, как у космонавтов; большой ящик со скруглёнными краями в термоизоляции - это был криолятор с запасом энергии для обратного перемещения; и пульт управления на вогнутой стенке, покрытой кожаной стёганой обивкой.

Мы с Жан-Жаком потолкались локтями пока пристегнулись ремнями к креслам.

Над нашей головой в проёме люка появилось лицо академика: -Забыл сказать, перемещение капсулы до XVII века займёт почти четыре часа. Мягкого прибытия и удачи!

Лицо профа исчезло, люк начал закрываться.

Последнее, что мы услышали на прощание - был хохот генерала: -Вольно! Можно оправиться и закурить.

Лязгнули титановые запоры люка.

Тревожно провыл и умолк ревун.

Наступила тишина.

Лишь тонкое, на грани слуха, шипение доносилось со стороны криолятора.

-----------------------

Глава 2. Нигде. Никогда.

За иллюминатором были скучные дождливые серые сумерки.

Конечно, это были не капли дождя, а отдельные слова и целые словесные конструкции, перемежающиеся чёрно-белыми иллюстрациями к произведениям, написанным в соответствующее время за бортом нашей хренокапсулы.

Делать было абсолютно нечего.

Нам с Жан-Жаком надоело таращиться на пульт управления капсулой, на эту наглую круглую шкалу с еле движущейся красной стрелкой, отсчитывающей в обратном порядке дни, недели, месяцы, годы.

-Слышь, Жан-Поль, может перекурим это дело, а потом покемарим до прибытия? - спросил Жан-Жак.

-А у тебя что, имеется? -удивился я.

-Ага! Пока эти хмыри делали вид, что они "цари горы" -я успел пачку сигарет под камзол засунуть.

Жан-Жак порылся за пазухой и извлек пачку "Саркомы".

Я было потянулся к пачке, да руку отдёрнул: -Слышь, братан, сгорим! Тут огонь разжигать нельзя!

-Чувак! Это если они кислород сюда подают, тогда, да - нельзя. А если воздух - то можно! -усмехнулся Жан-Жак, доставая коробок спичек.

-А как узнать-то? -спросил я.

-А сейчас и узнаем! -этот придурок чиркнул спичкой.

Повезло, в капсуле был воздух, а не кислород.

Мы с наслаждением курили.. и тут мне пришло в голову...

-Слушай, -говорю, -А там-то, куда летим, "как фанера над Парижем", ещё не курят. Не завезли им ещё табачок из Америки! Что делать будем?

-Да, фигня, -отвечает Жан-Жак, -Будем курить, как в школе на переменах. За углом, подальше от учителя.

-Знаешь, -говорю, у них недавно Жанну д'Арк на костре сожгли, считай, за пустяки. А тут - мы, два беса за углом изо рта дым пускают. Точно, сожгут нас или голову отрубят. А скорее всего, как лиц пролетарского происхождения, просто повесят на Гревской площади.

-За что нас вешать? -удивился Жан-Жак.

-За шею, родной, за шею! -отвечаю я ему.

Приятель подумал и говорит: -Тогда организуем компанию, сядем на корабли и поплывём сами в Америку! Привезём оттуда табак и начнём выпускать сигареты "Мальборо"!(*)

-Ага, -говорю, -А ты в курсе, что в Англии есть уже один герцог Мальборо? Или только ещё будет? Ну, неважно... С "Мальборо" у нас не прокатит. И с сигаретами "Стюардесса" тоже. Давай лучше назовём их "Gauloises blondes blue"! Очень патриотично и безопасно, в смысле возможных нежелательных временных парадоксов.

Мы ещё немного посмеялись, типа: "Герцог Мальборо не курит "Мальборо", потому, что он сам Мальборо" и "Лишь товарищ Сталин курил не "Сталинчные", а "Герцеговину флор", а потом незаметно для себя заснули.

И приснился мне сон, будто иду я с утра из нашего ЖЭКа по ремонтному списку.

Первым у меня в списке стоит Лувр.

Ну, я обычно в Лувр с улицы Эшель захожу.

Вот и сегодня, подошёл к знакомой калитке, слева на стене табличка медная висит, а под табличкой - звонок.

На табличке надпись выгравирована:

Veuillez tordre:
King - une fois.
Reine - deux fois.
Cardinal - trois fois.
Surintendant des finances - quatre fois.
Pr;sident de la R;publique - cinq fois.
La Chenet - six fois.
La Port - sept fois.

А я-то, всё и так понимаю:

Просьба крутить:
Король - один раз.
Королева - два раза.
Кардинал - три раза.
Суперинтендант финансов - четыре раза.
Президент Республики - пять раз.
Ла Шене - шесть раз.
Ла Порт - семь раз.

Сверился со своим нарядом, читаю: Королева, замена смесителя, материалы Заказчика.

Всё точно!

Кручу звонок два раза.

Дверь открывает сама королева.

Я что - королев не видал?

Вот у нас на районе, Манька, продавщица из винного, я вам так объясню - королева Шантеклера, блин, да и бензоколонки тоже!

-Bonjour, -говорю, - Les ma;tres ont-ils appel;?

-Вызывала, вызывала, с утра ждём! -говорит и зовёт: -Ла Порт, проводите мастера в ванную (salle de bains, по ихнему)!

Ну, поднялись в хозяйские аппартаменты.

Ванная большая, но бестолковая.

У нас в "хрущёвках" уютнее, всё под рукой.

А тут - как в поле голый, что мыться, что присесть...

От клозета до душевой полчаса идти, и всё по кафелю.

Однако, клиент всегда прав.

Поменял я им смеситель.

Они где-то финскую арматуру раздобыли - ничего, послужит.

-Хозяйка, -кричу, -Работу принимай!

Ну, пришла, в пеньюар кутается.

Краник открыла, воду пустила, покрутила рычажок - вода бежит, когда надо горячая.

-Вроде, всё нормально, -говорит.

-А это тебе, голубчик, за работу, выпей винца за здоровье короля! -и сует мне в руку полпистоля.

А я на её пальцы смотрю и челюсть у меня отвисает.

Ребята, у неё на пальцах все перстни татуированные, синие такие перстни.

Я даже не помню как на улице очутился.

Однако пришёл маленько в себя и пошёл дальше по списку.

Следующим у меня был господин коадьютор, замена арматуры в бачке унитаза.

Доплёлся я до дворца господина де Гонди, нажал кнопку звонка.

Жму, а звонок-то звенит, звенит, но никто не открывает.

Тут я проснулся и давай Жан-Жака тормошить: -L;ve-toi, cr;tin, viens!

Оказалось это ревун включился - прибыли!

На пульте зажгись красные цифры:

18-09-1625

Хорошо, что Петрович на меня за придурка не рассердился, а проснулся и по-быстрому вылез вслед за мной из люка хренокапсулы.

-----------------

Глава 3. Париж. 1625.

Вылезли и стоим мы с ним на краю поляны у опушки Венсенского леса, смотрим на хренокапсулу.

Тоскливо мне стало, слышу Жан-Жак носом шмыгает.

В каком-растаком Будущем мы жили, сколько его кляли, а вот - попали мы в дремучее Прошлое (хорошо ещё не к тварям скользским в гигантских хвощах) и стало нам грустно.

А капсула постояла, постояла, люк захлопнулся с клацанием, да и сгинула наша капсула - была и нет её в следующую секунду.

Мы с Жан-Жаком огляделись - вокруг никого, пустынно.

Тепло, деревья вокруг сплошь лиственные, никаких ёлок-палок, бурелома тоже нет.

Всё как в Центральном Парке имени Культуры и Отдыха у нас дома.

Перекурили мы перед дорожкой, по сторонам поглядели, чтобы, значить, найти эту поляну ещё раз.

Аккурат, за верхушками деревьев углядели шпиль башни.

На этот шпиль и пошли, предварительно затоптав в дёрн окурки.

Вышли мы к Антуанским воротам.

Народ уже толпой валил в город.

Стражники особо не упирали на несение службы - в основном сидели или лежали на скамьях в подворотне, прислонив алебарды к стенке.

Мы, конечно, во все глаза глядели по сторонам.

Эх, провели нас жуковитые академик с генералом!

Все местные были одеты совершенно иначе чем мы.

На нас косились, но, пока, молча.

Лишь потом, уже на городских улицах и площадях мы поняли, что так как мы одеты, у них одевалась только приезжая лимита из Тарба, Дакса или По.

Чистая публика одевалась как попугаи.

На шляпах развевались длинные разноцветные перья.

Под шляпами носились парики.

Плащи и чулки они носили ярко-красного цвета, а остальное платье шилось из тканей разнообразных цветов.

На камзолах со спины шёл длинный разрез.

Манжеты были длинней рукавов и их заворачивали поверх камзола.

Почти все они были в сапогах со шпорами, даже те, кто шёл пешком.

И кружева...

Кружева пришивались к воротникам камзолов, к груди рубашек под камзолом.

Даже отвороты сапог украшались кружевами.

Перчатки с раструбами надевались на руки, в которых мужчины держали трости.

Слуги и прочая публика одевалась значительно скромнее.

Большинство довольствовалось одеждой перешитой с чужого плеча.

Это мужчины.

Как одевались женщины, нам судить было сложнее.

Но это было изящно и красиво - вполне достаточно для первого взгляда на них.

Нам выделяться из толпы было смертельно опасно и мы с Жан-Жаком остановились недалеко от Люксембурга на улице Феру возле первой же лавки, на вывеске которой был изображён кот с хитрой мордой. Кот был в сапогах, в красном камзоле и шляпе с пером.

У нас у каждого в мешочке лежало по 100 пистолей, которые нам отсчитали в Будущем на расходы в Прошлом...

Вот такой парадокс...

По 300 экю на нос, на пять дней в качестве командировочных, не предусматривали лишних расходов.

Но лучше сейчас потратиться на одежду соответствующую обстановке, чем потом красоваться с пеньковым галстуком на шее на Гревской площади.

Пришлось потратиться.

Проклятый лавочник хотел содрать с нас 50 ливров за кучу краденного и перешитого барахла.

Но мы с Жан-Жаком имели большой опыт общения с барыгами в Будущем, а потому сторговались на 40 ливрах с тем, что хозяин продал нам ещё две пары ношенных башмаков со стоптанными каблуками.

Продолжать ходить в наших тапках с загнутыми носками по улицам - точно словишь "люлей" невзначай.

Мы переоделись в лавке, расплатились с лавочником и вышли на улицу.

Теперь была самая пора подкрепиться.

Мы вышли из лавки на шумную улочку.

Я с удовольствием оглядел моего приятеля Жан-Жака Петена с ног до головы.

Стоптанные кожаные башмаки неопределённого цвета; коричневые чулки; выцветшие фиолетовые мешковатые штаны, перехваченные чуть ниже колен чёрными широкими лентами; потёртый бархатный камзол на пуговицах с рукавами, широкими у плеч и узкими у кистей рук; серая нестиранная рубашка с широким отложным воротником;
нелепая шляпа с высокой тульей с лентой и пряжкой и узкими полями; наполовину ощипанное перо фазана на шляпе.

Мне не надо было смотреть в зеркало - я выглядел примерно так же, только штаны у меня были грязно-зелёные а камзол был из вытертого до основы бурого сукна.

Улицы в этой части города были образованы рядами двух и трёх этажных домов с внутренними двориками - колодцами, куда вели тёмные и пахучие подворотни.

В общем, приезжайте к нам в любой старый южный город, таки там всё ещё и увидите, коли нет возможности добраться до Парижа в первой половине XVII века.

Правда улицы были мощёные, заваленные кучами конских "каштанов", которые старательно обходили прохожие, переходящие улицу где попало.

Мы искали кабачок, когда увидели вывеску "Сосновая шишка".

В кабаке было полутемно, жарко, остро пахло вином и жареным на открытом огне мясом.

В кабаке ели, пили, играли в карты, обнимались с женщинами лёгкого поведения, шумно произносили тосты.

Мы с Петеном протолкались к столику у дальней стены.

На стуле сидел, положив голову в оловянную тарелку с объедками, какой-то пьяный тип с вывернутыми карманами.

Мы уселись за стол, оглядываясь по сторонам.

В заведении пили, в основном, вино.

Наливали его из небольших глиняных кувшинов (на опытный глаз вместимостью по 0,5 литра) в глиняные стаканы.

На некоторых столах стояли стеклянные бутылки, но и публика за этими столиками сидела явно побогаче.

Ели овощи, зелень, хлеб, жареную рыбу.

На некоторых столах в тарелках лежали обглоданные бараньи кости.

Через пять минуту к столу подскочил худой, чёрный как таракан слуга и спросил, чего нам подать.

На двоих мы заказали два кувшина вина жуаньи, пирог с ревенем и паштет.

Жуаньи выбрал мой приятель, у которого во время нашей подготовки винная карта лучше всего записалась на подкорку.

Петен утверждал, что всё остальное в кабаке сплошная кислятина, а жуаньи больше всего на вкус похоже на любимый портвейн "777"  или "три топора", по-нашему.

Во время обеда мы говорили на возвышенные темы - о гастрономии.

Вот ведь, французы, жрут всякую гадость, типа лягушачьих ножек, виноградных улиток, мидий и устриц.

Или вот - суп из ласточкиных гнёзд...

Тьфу!

Происходит это всё от дороговизны настоящих кошерных продуктов, которые единственно пристойно и полезно потреблять в пищу добрым самаритянам.

Тогда для оправдания своих дурных пристрастий и придумывается миф о тонком вкусе, о "высокой" кухне и пр., пр., пр.

Сыто порыгивая, мы расплатились с толстым кабатчиком-хозяином, что сидел на высоком табурете за стойкой и управлял двумя прислужниками.

Обед нам обошёлся в два экю, что было ещё терпимо для нашего бюджета.

Это когда ещё нам выплатят наш временный офицерский оклад жалованья, вместе с надбавками за боевые?

Тут, как всегда в этой жизни - деньги получает тот, кто остаётся дольше всех жив.

На улице мы немного потоптались у кабака, слегка поспорив что делать дальше.

Петен предлагал пойти на разведку местности, а я ему втолковывал, что надо сперва найти себе постой на неделю.

Один фиг, раньше чем через семь дней нам отсюда деваться некуда.

Тогда, припомнив карту Парижа записанную в образах прямо на подкорку, и горько сожалея об отсутствии Эйфелевой башни как ориентира, мы пошли куда глядят глаза.

По дороге мы крутили головами по сторонам, впитывая незнакомую нам чужую жизнь.

Отсутствие языкового барьера нам в этом исследовании очень помогало.

Что усвоил для себя лично я?

В связи с тем, что почти у каждого встречного на поясе висело холодное оружие разной длины, а также осознание того факта, что большинство владельцев длинномеров в виде шпаг и рапир являются профессиональными убийцами и бретёрами,
нам, с нашими картофелечистками на поясе, надо быть повежливее.

Для разгона я запретил себе ругаться вслух и плевать по сторонам.

На моих глазах, средь бела дня, несмотря на тексты "Эдиктов", развешанные на обшарпанных стенах домов и на заборах, прямо на тротуаре завязалось два поединка между гражданскими.

А с попадавшимися нам по пути мушкетёрами короля и гвардейцами кардинала, которых мы различали по цвету плащей и отметкам в виде старых шрамов и свежих порезов на  физиономиях, связываться вообше не имело смысла.

Такие на бегу побреют налысо, потом на малом ходу отрежут уши, и только потом проткнут насквозь или перережут горло.

Рот надо было держать на замке и тщательно "фильтровать базар".

Всякие:
;a me casse les couilles (это мне ломает яйца); ;a me fait chier (мне на вас на.рать); putain (проститутка); мerde (дерьмо)
следует оставить для нашего межвидового общения между мной и Жан-Жаком Петеном.

А плевать, лучше всего, самому себе в ладонь, потому что плевок на панель тротуара мог быть воспринят, как плевок под ноги.

А нам здесь ещё работать и работать...

Мы изрядно покрутились по улочкам и переулкам города.

Побывали на улице Монтергейль в "Кошке с клубком", но не сошлись с хозяйкой в цене.

Потом нас занесло в "Бочку Амура" на улицу Бурдоне, где при осмотре номера я разглядел на спинке деревянной кровати явные и многочисленные следы пребывания клопов.

Так, несколько раз "промочив горло" вином из кувшинов, мы добрались, слегка "на бровях", до гостиницы "Козочка" на Тиктонской улице.

Мы сговорились с хозяином на недельное проживание, в полутемной комнатушке на втором этаже по девять су в день с обедом.

Окно в комнате выходило прямо на глухую стену соседнего дома.

Выступы в грубой кладке этого брандмауэра позволяли нам при необходимости покинуть "Козочку" через окно номера, не привлекая к себе постороннего внимания.

Повалявшись на тюфяках, брошенных на скрипучие деревянные топчаны и испытывая сильные позывы перекурить после обеда и прогулки, мы решили отправиться в тихое местечко, где можно будет обсудить план дальнейших действий и покурить, пуская дым вдоль стены и пугливо оглядываясь по сторонам.

Ничего умнее, чем пойти к заброшенному монастырю Дешо, мы не придумали.

Потягиваясь и позёвывая, шли мы с Петеном в сторону монастыря.

На что обратил в этот раз внимание: в толпе на улицах нам не попадалось ни азиатов, ни арабов, ни афро-африканцев.

Наглых рож, впрочем, и в том нашем прошлом Париже хватало.

Но не столько как раньше, в Будущем, не столько..

Я понимал, что где-то они в городе есть - может слуги, может евнухи, может торговцы всякой пряностью или запрещённым Святым Престолом товаром.

Но уже радовало, что такого как "Black Lives Matter" не было.

В Будущем, в Разъединённых Штатах, они совсем оборзели.

Ходили слухи, что в Голливуде собираются снимать очередную версию "The Three Musketeers", в которой роль д'Артаньяна будет играет актер-негр, а мадам Бонасье - вообще, индейская скво из племени сиу.

Ох, как там в нашей народной песне поётся:

"Мертвая змея не шипит,
Не щебечет дохлый щегол.
Ай-я я-я-я я-яй
..............
Ни за что, ни про что,
Суки, замочили."(с)

Но не здесь.

И не сейчас.

И то - хорошо!

На пустыре у стен монастыря кто-то с кем-то дрался на шпагах.

Дрались с энтузиазмом: двое уже лежали на земле и не двигались, а остальные демонстрировали виртуозное владение шпагами.

Слышался лязг металла о металл, топот сапог, свист клинков, рассекающих воздух, и азартные выкрики участников дуэли.

"Как вам только не лень,
В этот солнечный день,
В жаркий солнечный день
Играть со смертью.
.................
Счастливый путь в загробную обитель,
Под солнцем остается победитель."(с)

Мы прошмыгнули через калитку во внутренний двор монастыря.

Внутри царило запустение и безлюдие.

Нам пришла в голову неплохая идея.

На дворе стоял сентябрь месяц и повсюду под старыми липами лежали опавшие жёлтые листья.

Мы с Жан-Жаком сгребли ногами листья в две кучи - одну большую, а другую маленькую.

Маленькую кучу мы подожгли, листья начали тлеть, вверх поднялась струйка горьковатого дыма.

На большой куче мы развалились как-кому удобно и закурили по сигаретке.

Со стороны мы выглядели как местные клошары на пикнике, а сигаретный дым нельзя было отличить от дыма костра.

Клошары здесь уже были - мы проходили мимо моста Менял и видели уже их "лёжку" под арками на берегу.

Под звон клинков из-за стены, мы стали обсуждать план действий.

Что мы знали достоверно?

Королева вручила госпоже Бонасье кольцо для того, чтобы она продала его и вырученные деньги передала д'Артаньяну на расходы по поездке в Лондон, с целью предупредить герцога Бекингема о грозящей тому опасности.

-----------------

“Анна Австрийская подошла к своей шкатулке.

-Возьми этот перстень, -сказала она. –Говорят, что он стоит очень дорого…. Возьми это кольцо, обрати его в деньги, и пусть твой муж едет”(с)

-----------------

Но кольцо до д'Артаньяна не добралось - госпожа Бонасье вместо кольца передала мушкетёру деньги своего мужа, у которого уже с этого момента должна была зачесаться голова в том месте, где у мужей обычно вырастают рога разной степени ветвистости и размера.

-----------------

"-У вас, может быть, нет денег?

-Может быть тут излишне, ответил, улыбаясь, д'Артаньян.

-Если так, сказала госпожа Бонасье, открывая шкаф и вынимая оттуда мешок, который полчаса назал так любовно поглаживал её супруг...
....

-Деньги у вас есть?

"Д'Артаньян щелкнул пальцем по сумке с монетами, которая была у него в кармане.

-Достаточно? -спросил де Тревиль.

-Триста пистолей.

-Отлично. С этим можно добраться на край света."(c)

-----------------

Теперь стали мы с Петеном рассуждать...

Во-первых, почему госпожа Бонасье не отдала перстень д'Артаньяну?

Возможные ответы:

-госпожа Бонасье забыла это сделать, увидев мешок с деньгами нелюбимого мужа, которому хотела отомстить за предательство - ведь он стал шпионов кардинала Ришелье;

-госпоже Бонасье захотелось оставить перстень у себя;

-госпожа Бонасье решила вернуть перстень королеве, следуя благородному движению души;

-тот, кто сочинял роман понял, что кольцо с бриллиантом, подаренное королеве её братом, стоит дороже трёхсот пистолей и решил по умолчанию использовать этот перстень в своём повествовании ещё раз;

-помятуя о том, что мы все живем в выдуманном кем-то мире, можно предположить, что перстень украдём либо мы сами, либо его украли (украдут) третьи лица, нам не известные.

Можно лишь попытаться узнать правильный ответ на эти вопросы.

Сегодня 18 сентября 1625 года.

Что будет происходить через четыре дня?

23-го сентября королева отдаёт перстень госпоже Бонасье.

В тот же день госпожа Бонасье неудачно разговаривает со своим мужем, после чего встречается с д'Артаньяном у него в комнате и отдаёт ему деньги мужа.

Д'Артаньян уходит, а госпожа Бонасье остаётся у него в комнате.

Что произошло после ухода д'Артаньяна?

Это нам с тобой, Жан-Жак Петен, он же Петрович, и предстоит выяснить.

Что я предлагаю?

Если ты не согласен - говори с чем, почему и что предлагаешь сам.

Так вот, 23-го с утра выдвигаемся на улицу Могильщиков.

Не доходя до дома Бонасье, есть подворотня.

Предлагаю устроиться в ней, как будто играем в пристенок.

Играть будем по-настоящему, наверняка к нам местные бездельники присоединятся.

Ну и - будем следить за домом Бонасье.

На второй этаж, в комнату д'Артаньяна есть отдельный вход с улицы на лестницу.

Как только д'Артаньян уйдёт, моментально прекращаем игру, расплачиваемся и начинаем прогуливаться по улице.

Глаз с двери к д'Артаньяну не спускать.

Как только госпожа Бонасье тоже выйдет - следить куда она пойдёт.

-Слушай, Круазет, а давай лучше бабу эту, госпожу, подстережём на выходе из Лувра и сделаем ей "обжим петрович", прямо там, на улице Эшель, когда она от королевы с перстнем выйдет? -говорит мне мой приятель Петен.

Надобно заметить, что я ему свой сон, про то как смеситель у королевы в ванной  менял, рассказал.

Вот откуда у него, про улицу Эшель, пошло.

-С каких пор ты стал на "гоп-стоп" работать? -стучу ему по лбу указательным пальцем, -Стоит мадам закричать, набегут стрелки и к вечеру уже будем на сквознячке покачиваться на виселице.

Почесал Петен затылок и решили, что будет по-моему.

А пока можно выспаться, город посмотреть.

Когда ещё в Париж выберемся из наших берёзок Средней полосы?

Время пролетело быстро.

Мы гуляли по городу, плевали с мостов в Сену, шлялись по кабакам на Монмартре, осмотрели снаружи Бастилию.

Петен меня украдкой сфотографировал "Минолтой" на фоне башни Бертодьера - там был заключён брат короля Людовика ХIV, тот самый, который "Железная Маска"...

Мы даже мессу прослушали в соборе Нотр-Дам де Пари.

Ещё я завёл робкий роман с молодой дочкой хозяина "Козочки", где мы, если помните, поселились с Петеном.

Дочку хозяина звали Мадлен.

Чем-то она была похожа на нашу Анжелку, только помоложе, но такая же пригожая ко всем видам безобразия, сопровождающего окончание любви возвышенной (она же чистая; она же вечная; она же горячая; она же беззаветная; она же бескорыстная; она же страстная).

Наконец наступило 23 сентября.

Уж не помню, какой это был день недели.

Знаю, что его надо бы было назвать d;cisif - "решающий".

Утром мы встали, прополоскали рты остатками вина в кувшине, оделись, проверили наличие мешочков с деньгами в карманах камзолов.

Кроме того, Петен взял с собой отмычки, а я - фотоаппарат "Минолта".

Потом мы спустились вниз проститься с хозяевами.

Я ущипнул за бедро раскрасневшуюся Мадлен - не горюй, крошка, и мы вышли на улицу.

На улице Могильщиков всё было в соответствии с названием - тихо, спокойно.

Мы с Петеном пристроились в подворотне играть в пристенок.

Игра эта древняя, древнее чем Париж.

Один бьёт монеткой об стену - она падает на землю.

Другой бьёт своей монеткой об стену, так, чтобы она упала близко к чужой монете.

Если можешь дотянуться пальцами руки до чужой монеты - она твоя.

Если твоя монета упала далеко от монеты противника, то твоя монета достаётся другому.

Если твоя монета, после удара о стену, касается чужой монеты, то тебе должны отдать сразу две монеты.

Игра немудрёная, но некоторые, играя в детстве наживали целые состояния.

Всё зависит от того, какими монетами договариваются играть в пристенок.

Мы с Петеном играли монетами в одно су.

Тоже не мало можно выиграть, при известном навыке и точном глазомере.

Как мы и ожидали, скоро к игре присоединились местные люмпены-бездельники и игра пошла на интерес.

Мы с Жан-Жаком не забывали посматривать за домом Бонасье.

Когда страсти в этом доме выплеснулись через обе двери - ушёл Бонасье, грациозно покачивая прорастающими рожками; ушёл влюблённый мушкетёр; из дверей д'Артаньяна выбежала госпожа Бонасье, заперла дверь и скрылась за дверями своей комнаты на первом этаже, мы с Петеном тут же извинились перед корешами и вышли из очереди на игру, заплатив по одному су откупного, каждый.

Мы быстро пересекли наискосок улицу.

Я стал спиной к двери  д'Артаньяна, делая вид, что роюсь в карманах камзола, а Петен начал крутить  отмычками в замке.

Через минуту раздался металлический скрежет, замок открылся.

Мы вошли в дом и стараясь произвести минимум шума, ступая на цыпочках, поднялись по деревянным ступеням лестницы на второй этаж.

Я надеялся, что уходя второпях д'Артаньян забудет закрыть паркетом отверстие в полу.

Так оно и вышло.

Мы улеглись на животы у отверстия и я заглянул в него.

В комнате под нами госпожа Бонасье завязывала ленты своей шляпки.

Потом она на мгновение задумалась, подошла к огромному комоду, закрывающему собой половину стены и коснулась рукой резного завитка на декоративной колонне.

На уровне её приятно очерченной груди из комода выдвинулся потайной ящичек.

Госпожа Бонасье протянула руку и...

Острый изумрудный лучик света ослепил меня на миг - госпожа Бонасье достала из ящичка перстень королевы Анны Австрийской.

Я поспешно вытащил из кармана фотоаппарат, прильнул к видоискателю и осторожно наведя двоящееся изображение на резкость, сделал три снимка.

Один за другим снимки выползали из щели.

Всё -компромат был у нас в руках!

На каждом из снимков было крупное изображение перстня королевы, надетом на палец госпожи Бонасье.

Между тем, она поворачивала кольцо на пальце, любуясь игрой света в драгоценном камне; она надевала кольцо на пальцы другой руки.

Было видно, что решение далось госпоже Бонасье не просто.

Она с сожалением сняла перстень с руки, положила его в замшевый мешочек, затянула завязку и мешочек исчез у неё за декольте.

Затем госпожа Бонасье вышла из комнаты, звякнул закрываемый замок.

Пришлось нам возвращаться на Тиктонскую улицу в "Козочку".

Хозяин был доволен возвращению постояльцев, Мадлен - тоже.

Надеюсь, что радовалась она чуть-чуть из-за меня.

А нам надо было правильно оценить сложившуюся обстановку.

Петен особо не расстроился из-за нашей неудачи.

В последнее время я заметил, что он охладел к идее найти и переслать перстень королевы в Будущее.

Догадываюсь, что ему больше хотелось присвоить его себе и смыться от ответственности.

Со мной он не стал разговаривать, а сказал, что ему надо успокоить нервы после наших приключений и свалил из гостиницы в неизвестном направлении.

Скорее всего - в кабак на улице Добрых Ребят.

Я же завалился на топчан и стал размышлять.

Судя по всему, госпожа Бонасье отдала перстень хозяйке - королеве Анне Австрийской.

Вероятно, именно этот перстень попадёт к д'Артаньяну.

Я пытался воскресить в памяти информацию, записанную у меня на подкорке и имеющую отношение к перстню королевы.

Итак, сегодня перстень вернулся к ней обратно.

Добыть перстень из Лувра - просто невозможно.

В следующий раз перстень появляется на свет 3 октября 1625 года.

Королева дарит перстень д'Артаньяну в благодарность за его успешную поездку в Англию к  герцогу Бэкингему.

-----------

"... рука восхитительной белизны и формы, просунулась сквозь драпировку. Д'Артаньян понял, что то была его награда; он упал на колени, схватил эту руку и почтительно прикоснулся к ней губами.
Потом рука исчезла, оставив на его ладони какой-то предмет, в котором он узнал перстень."(с)

--------------

Сделать попытку выкрасть перстень у  д'Артаньяна?

Не с нашим счастьем...

Пытаться выкупить перстень?

Не с нашими деньгами...

Тогда же перстень на пальце мушкетёра видит капитан де Тревиль, который даёт ему совет:

"-Так вот, ступайте к первому попавшемуся золотых дел мастеру и продайте этот алмаз за любую цену, которую он вам предложит. Каким бы скрягой он ни оказался, вы всё-таки получите за него не менее восьмисот пистолей. У пистолей, молодой человек, нет имени, а у этого перстня есть имя, страшное имя, которое может погубить того, кто носит его на пальце."

--------------

Позже, вероятно 7 августа 1628 года, д'Артаньян продаёт перстень королевы Анны господину Дезэссару.

--------------

"На следующий день, в восемь часов утра, лакей Дэзэссара явился к д'Артаньяну и вручил ему мешок с золотом, в котором было семь тысяч ливров. Это была цена алмаза королевы."(с)

--------------

На вырученные деньги были снаряжены и отправлены слуги Планше и Базен.

Один поехал в Англию, к лорду Винтеру, с предупреждением об опасности угрожающей герцогу Бэкингему.

Другой - в Тур, с письмом к графине де Шеврез и известием для королевы Анны.

Часть денег была израсходована на текущие нужды господ мушкетёров.

Семь тысяч ливров - это 700 пистолей, сумма немалая.

Перекупить алмаз у Дэзэссара?

Нам никогда не собрать таких денег.

А что безнадёжнее всего, так это быть представленным господину Дэзэссару по такому щекотливому поводу.

Моё пролетарское происхождение не позволяет мне с ним вести финансовые дела.

В 1647 году королева Анна выкупает перстень у господина Дэзессара.

Она вручает перстень кардиналу Мазарини для передачи д'Артаньяну.

Мазарини присваивает перстень себе, но в конце-концов, он оказывается снова у мушкетёра.

У нас нет точных дат передач перстня с рук на руки, равно как и нет возможности оказаться рядом с упомянутыми выше особами.

Да даже, если оказаться рядом...

Украсть у этих господ, или ограбить их в одиночку просто невозможно.

Но кое-что можно попытаться сделать.

Правда для этого надо перенестись во времени на двадцать лет вперёд и в пространстве на 102 лье.

Через день, мы с Петеном стояли на поляне в Венсенском лесу и ждали появления капсулы.

Часов у нас не было, так что пришли пораньше, загодя сели под дерево, опершись спинами о толстый ствол.

Внимательно оглядевшись, осторожно закурили по последней - сигареты у приятеля закончились и это была катастрофа.

Скурили сигареты до ногтей, сидим, ждём.

Скучно - решили по очереди покемарить.

Петен засопел носом, а я смотрю на поляну.

Нельзя пропустить прибытие капсулы.

Записку-доклад я написал загодя, ещё в "Козочке".

В ней, на имя генерала и академика, коротко изложил нашу неудачу и попросил перебросить нас в хронокапсуле в январь 1649 года.

Я проанализировал всё, что мы знали о нескольких днях перед казнью короля Карла I, которая состоялась 13 января 1649 года.

И в событиях этих дней я обнаружил "складку" на потоке Времени.

В фильме "Матрица" подобная "складка" показана как сбой в программе, как повторяющийся несколько раз один и тот же фрагмент Времени.

В фильме - это появление чёрной кошки, раз за разом появляющейся на экране.

В истории о неудавшемся спасении короля Карла I "складка" выглядит так: мушкетеры условились встретиться в гостинице, и каждый из них рассказывает о том, что он предпринял для спасения короля.

Все действия Атоса, Портоса и Арамиса выглядят полностью адекватными обстановке.

Внезапно появляется д'Артаньян...

-----------

"Через минуту вошёл д'Артаньян.

-Выворачивайте ваши карманы, сказал он. -Нужно собрать сто фунтов стерлингов. .... Нужная сумма появилась в один миг. Д'Артаньян вышел и через минуту вернулся.
-Готово, сказал он. -Кончил. Ух, нелегко было!
-Палач выехал из Лондона? -спросил Атос.
-Как бы не так!...
-Так где же он? -спросил Атос.
-В погребе.
-В каком погребе?
-В погребе нашей гостиницы.
-Браво! -сказал Арамис. -Но как вам удалось убедить этого человека скрыться?
.... с помощью золота. Это стоило довольно дорого, но он согласился.
-А сколько это вам стоило, мой друг? -спросил Атос.
-Это обошлось мне в двенадцать тысяч ливров, -сказал д'Артаньян.
-Где же вы их достали?
-А знаменитый алмаз королевы? -со вздохом проговорил д'Артаньян.
-Значит, вы выкупили его у Дезэссара? -спросил Портос.
-Ну конечно же! -отвечал д'Артаньян."(с)

----------------------

Так выглядит "складка"...

Первое - совершенно немотивированная и непонятная просьба о ста фунтах стерлингов.

Кому?

Зачем?

Второе: мы с вами совершенно чётко знаем, что перстень у Дезэссара был выкуплен королевой Анной и передан ею кардиналу Мазарини, а от кардинала перстень попал к д'Артаньяну.

К тому же, перстень был продан Дезэссару за 7 000 ливров, а д'Артаньян называет сумму продажи в 12 000 ливров.

Вряд ли д'Артаньян мог продать в Лондоне перстень за такие деньги.

Для этого нужно время и нужны связи.

Ни того, ни другого у д'Артаньян просто не было.

-------------

Отредактировано КФТ (2021-01-03 07:03:25)